— В Америку! В Америку! — с раздражением в голосе подтвердил Эдисон, неспокойно поглядывая на рельсы. — Трогайте, в конце концов.
Для железнодорожников станции Стратфорд-Юнксьон граница была открыта. Они часто ездили в Сарнию, откуда приезжали их американские коллеги.
Поезд тронулся. Эдисон опустился на низкий ящик и прикрыл лицо руками.
Состав проехал мимо здания станции и начал набирать скорость.
Машинист не обращал внимания на гостя. Он сидел возле своего окошка и, покуривая трубку, следил за железнодорожным путём перед собой. Кочегар подбрасывал уголь в топку. Закончив загрузку топки, он закрыл дверцу, рукавом вытер пот с лица и сел рядом с Эдисоном. Молодой человек (ему еще не было и двадцати лет) продолжал неподвижно сидеть с закрытым лицом. Джим заметил, что руки у телеграфиста дрожали.
— Господин Эдисон, — с улыбкой начал кочегар, — помните, вы обещали мне показать, как действует телеграфный аппарат?
Эдисон посмотрел на него.
— О чем вы говорите? — рассеянно спросил телеграфист.
Его щёки еще пылали, хотя он, вероятно, уже пришел в себя.
— Я не забыл, что как-то вы пообещали показать телеграф и объяснить его действие, — громко произнес Джим, стараясь перекричать шум машины.
— Джим, тебя интересует, как работает телеграф? — отозвался со своего места машинист. — Один мудрец сравнил телеграф с очень длинной таксой: если ущипнешь ее за хвост, она залает.
Кочегар уже знал эту старую шутку и не рассмеялся.
Он продолжал:
— Говорят, очень просто обслуживать телеграф. Может быть, я бы тоже научился, тем более, что телеграфистов не хватает.
Мне надоело быть кочегаром: днем и ночью, в мороз и жару дежурить при топке не так уж заманчиво. Если вы будете завтра на работе, я приду к вам, хорошо?
Шёл 1863 год, а тогда от телеграфиста, действительно, требовали лишь умения передавать и принимать телеграммы. Джим с надеждой смотрел на Эдисона, но тот не отвечал. Он был явно встревожен чем-то. — Успокойся, Джим, и перестань думать о телеграфе, — снова вмешался машинист. — Закончишь практику, сдашь экзамен на машиниста и будешь сам себе хозяин. Я вовсе не завидую телеграфистам, сидящим целый день в душных комнатах. Думаешь, у них не бывает неприятностей на работе? Вот, сегодня ночью? Вы слышали, господин Эдисон? Кто сегодня из ваших коллег был на службе?
— Господин механик, вы все хвалите работу на паровозе, а ведь сегодня ночью могла произойти катастрофа. И машинисты с помощниками обоих встречных поездов наверняка погибли бы, — с укором произнес кочегар.
— Как раз по вине телеграфиста! Ведь это он получил телеграмму, что нужно задержать товарный поезд. Почему же он не дал знать, кому нужно? Чуть было не случилась катастрофа! Наверняка, телеграфист получит за это лет пять тюрьмы!
Поезд уже пересек границу и остановился на первой американской станции. Эдисон сошёл с паровоза, надвинул шапку и побежал в, город. Вдруг он остановился, посмотрел в сторону границы и махнул рукой. Он хорошо знал, что уже никогда не вернется в Канаду.
* * *
В семье Эдисонов издавна было заведено обсуждать вместе важные события. Вот и сегодня вся семья собралась в кухне. Мать мешала что-то в кастрюле, отворачивая заплаканное лицо. Рыжеволосая Танни сидела на низкой табуретке под окном и машинально накручивала на палец локоны. Молчаливый, как обычно, Билл занял свое место за обеденным столом и с упрёком смотрел на младшего брата, стоявшего на пороге. Глава семьи, Самюэл Эдисон — известный, почитаемый купец — с гневным лицом прохаживался по кухне.
— Ничего из него не выйдет, мать. Он, поди, всю жизнь будет на нашей шее сидеть! У него в голове одни глупые опыты, несмотря на то, что из-за них уже не раз были серьёзные неприятности. У нас с ним одни хлопоты!
— Помните, как он велел нашему слуге наесться порошка для газированной воды? — пропищала Танни.
— Он убедил Михаила, что у него в желудке, как в газированной воде, появятся пузырьки. И они способны поднять его в воздух. Михаил и на самом деле поверил, что превратится в воздушный шар!
— Али тогда был совсем ребёнком, а Михаил оказался глупее его, — отозвалась мать. — Танни, тебе не стыдно вспоминать, об этом? Плохая ты сестра!
— А взрыв фосфора в поезде, от которого мог сгореть целый вагон? — напомнил отец. — Тогда Али уже не был ребёнком, Ему разрешили продавать газеты в поезде, и он неплохо зарабатывал. На кой чёрт он устроил химическую лабораторию в вагоне?