— Макар, где бокалы под шампанское? Маш, помой стаканы, тут на всех не хватит! — Кристинка деловито вертелась в кухонной зоне, пока ребята собирались у экрана.
— Макар, дай зажигалку, плиз! — просила одногруппница.
— Макар, ты сам шампанское будешь? — уточняла вторая.
Когда от их чириканья Макара начало передергивать, подошедший к нему покачивающийся Игорян протянул хрустальный фужер из мамкиной коллекции и подмигнул, кивая на Валю, скромно сидевшего на диване с таким же, — мол, совет да любовь, голубки.
— Мы живем в противоречивое время, — вещал из телевизора главный голос страны.
Еще какое, бля, противоречивое, думал Макар, разглядывая скучковавшиеся парочки. Сначала глянул на лучшего другана в окружении двух девиц из их группы — после того как Макар отшил одну в процессе игры в «Крокодил», она переключилась на Лёху. А вторая… Со второй он немного помутил еще пару лет назад, но не серьезно, потом они разбежались, и вспоминать об этом сейчас не хотелось совершенно. Тихий, сидя на пуфике, самозабвенно сосался со своей заей. Яна с биофака задумчиво пялилась теперь уже на Игоря, пришедшие друзья Вали пьяно обжимались по парам, и только сам Валя в этом реалити-шоу в стиле «мы строим любовь» смотрелся немного чужеродно. Вид своей одежды на нем будоражил Макара. В отданном свитшоте этот чертов умник выглядел таким совсем своим. Казалось, они типа уже все, сошлись, притерлись, казалось, что Валечка уже его. Макару вдруг тоже захотелось сладких обнимашек с Валей под бой курантов и дебильных ванильных поцелуйчиков после. От одной только мысли об этом ладони реально вспотели и во рту наступил дичайший сушняк. «Это ты у него лучше спроси», — всплыл в голове голос Антона.
Очнулся Макар только на заключительных словах про атмосферу добра и заботы, когда лицо президента сменилось видом Спасской башни и народ затих, прислушиваясь к началу новогоднего отсчета. Вскарабкавшись на диван со стороны спинки, Макар соскользнул задницей на соседнее свободное место рядом с Валей, придвинулся к нему, ткнувшись плечом, и молча сидел, касаясь коленом, в то время как шебутные бабы жгли свои гребаные бумажки, сыпали горелые огрызки в бокалы и пытались успеть выпить это, пока часы двенадцать бьют. Пьяные Лёха с Игорем, обнявшись, громко отсчитывали удары в обратном порядке, а на последних пяти к ним присоединились и девчонки. Под всеобщий ор Макар наклонился к Вале, чокнулся с ним своим фужером и вполголоса проговорил:
— С Новым годом, умник.
— Ага, и тебя. Ебанат.
— Еще раз, как ты меня там называешь? — поднял брови Макар в охуевании, стараясь не ржать.
— Ебанат, — повторил Валя медленнее и вдруг улыбнулся: — Ну ладно, Макар.
Макар залип на его губах и не успел ничего ответить, потому что в этот момент их поглотило и унесло людьми в общую вакханалию под торжественные звуки гимна: все чокались, обнимались, целовались и поздравлялись (спасибо, что хотя бы не ебались), и спустя минут пять этого цирка они с Валей вдруг снова впечатались друг в друга.
— Желание загадал? — спросил Макар, пожимая Валину руку и ловя флешбэки, как эта рука пару часов назад пробралась к нему за ширинку.
— Так точно.
— И какое же?
— Чтобы ты отстал.
— Вот бля… беда, Валь, оно не сбудется, — разочарованно проговорил Макар, и Валя озадаченно переспросил:
— Что? Почему это?
— Потому что ты его вслух сказал, умник! — усмехнулся Макар и на мгновение под всеобщие радостные визги и сэлфи сграбастал Валю в объятия. — С Новым годом, бля!
Когда закончились фотосессии у елки, Игорь позвал всех запускать фейерверки. Разгоряченный народ, обрадовавшись возможности подышать свежим воздухом и побеситься во дворе, высыпал на улицу. В квартире остались только Тихий с Кристинкой, а две «сетчатые», покривившись, но поддавшись уговорам Лёхи, все же натянули свои теплые штаны поверх шортиков ради пяти минут этого детского сада.
Макар деловито сходил в родительскую спальню и притащил умнику его куртку, за что получил скромное спасибо и Валины красные уши — явно от воспоминаний.
— Услышу от кого-то еще одну шутку про прошлогодний снег, и я его в этот снег закопаю! — лыбясь, угрожал Лёха, наминая в ладонях огромный белый шар.
— А шутки про прошлогодний мозг не хочешь? — крикнул ему в ответ Макар, слепив ком не меньше Лёхиного.
— Чё, Мак, решил шарами помериться? — усмехнулся тот и сдвинул свою гондонку на макушку.
Естессно, Лёха перед бабами рисовался, и Макар решил ему подыграть. Чё он, не товарищ, что ли. Тем более Игорь с чингисханским потомком и его другом-дылдой возились чуть поодаль, устанавливая фейерверки в специально заготовленные сугробы — Игорь хотел, чтобы запускалось почти без остановок — подбежал, поджег, убежал.
— Ну допустим, у тебя больше! — крикнул Макар, замахиваясь. — Зато у меня толще и попадает точно в цель! — и запустил снежок прямо Лёхе в голову.
— Неправильные цели ты выбираешь, брат!
Ответочкой от Лёхи больно прилетело снегом в плечо. Девчонки стояли немного поодаль, звонко хихикали и о чем-то явно шептались.
— Какие хочубля, такие и берубля! Давай, мастер-класс от Лёхи, ну-ка, я весь внимание.
— Да чё ну-ка, вон, смари, какие целки, бля, то есть цели! У меня ракета сама наводится, — пьяно усмехнулся Лёха, подскочил к одной из девчонок и утянул ее под визги в сугроб, наваливаясь сверху.
Вторая подружка побежала спасать первую, Макар хотел было отдернуть ее, схватив за край куртки, но не удержался и, поскользнувшись, повалился сверху. Завидев сбоку от себя Макара, Лёха хапнул снега и почти затолкал ему за шиворот. Когда одна из «целей» попыталась сбежать, Макар очень вовремя уронил ее на них с Лёхой, подставив даме джентельменскую подножку, потом перекатился, начал подниматься, опираясь на колени, и тут прямо в тактическом месте между булок его внезапно прошиб больнючий удар.
— Какого ху… — обернулся он, решив, что это поджопник от Игоряна, но за спиной никого не увидел.
Только хихикающие девчонки у лавочки и красный и злой как черт Валя. Валечка. Отряхивал руки от снега.
— Валечка! — рявкнул Макар и, спотыкаясь и разгоняясь с низкого старта, полетел на него.
Бежали они недолго — видно, у алкогольного топлива октановое число быстро проседало. Едва обогнув детскую площадку, Макар скакнул на Валю и завалил его в сугроб за припаркованной машиной, перекатился на спину и зажал в захвате, не давая подняться. Валя протестующе кряхтел и барахтал ногами, как опрокинувшийся вверх пузом жук.
— Пусти.
— Не пустю.
— Ебанат с турфака, иди бегай за своими бабами!
— Не-а. Мне за тобой больше нравится.
— А если я не хочу?
— Все ты хочешь. Знаешь, как больно по жопе таким снежком получить? Все, остынь, сейчас будут фейерверки.
Умник перестал брыкаться, видимо поняв, что сопротивление бесполезно, откинул голову затылком на плечо Макару и затих.
— Кайф, скажи? Я на снегу не валялся с шестого класса. Ну и еще в прошлом году наебнулся на катке, копчик отбил. И ты мне такую подлянку устроил, прям туда зарядил! Валя, Валя. Я вот тебе чё, ни капли не нравлюсь? — Макар плотнее сжал руки.
— Я дышать не могу.
— Я тоже, прикинь! Вот смотрю на тебя, и давит везде!
— Ты меня сейчас задушишь, дебил! Макар!
Дернувшись от своего имени, озвученного Валиным ртом, Макар разжал захват, но умник с него вскакивать не торопился, просто сдвинулся на снег, устроившись сбоку как раз в тот момент, когда просвистел первый хлопок и по черному рассыпало разноцветные мигалки. Эти искры, оказывается, очень красиво отражались в голубых глазах.
— Вот вроде бы ничего особенного. Просто уголь, нитрат калия, сера, порох, инертное связующее, например, декстрин, бертолетова соль, всякие мелкие металлические стружки типа меди, магния и стронция… — задумчиво проговорил вдруг Валя.
— Чё?
— Фейерверки, говорю, мне нравятся. Такие простые, а все равно красиво.
— А мне ты нравишься.