Встретились потрескавшиеся губы с ее нежными.
Несколько порезов на щеках царапали кожу гейши. Она пыталась не представлять, как Привратник мучал дзенина.
Мужчина не отстранился, не упирался, ответил лаской на ласку. Но Мэй не смогла удержать его на долго…
— Почему ты не уйдешь? Почему ты здесь?
Кицунэ не сразу поняла таких колебаний в поведении.
— Зачем ты меня мучаешь? И себя…
— Такао…
— Кому я нужен теперь, такой?
Кицунэ сказала громче.
— Мне… И не только мне. Кадзу, деревня, Чонган…
— Они просто еще не до конца осознают, с чем связались… Мэй, я слепой дзенин, это хуже всего.
— Прежде всего, ты синоби… Хорошо ориентируешься на звуки… Это не должно стать проблемой, тем более… Я буду помогать…
— Это другое, Мэй.
Он отвернулся, выпутав руки из ее пальцев.
— Как пожелаешь. Но ты сам попросил меня остаться.
Мэй поднялась, однако холодные мужские руки удержали ее.
— Мэй, я…
Ему не дали договорить, приставив палец к губам.
— Пытаюсь отвлечь тебя, а ты о своем.
Прошлись нежные, как лепестки сакуры, поцелуи по скуле, опустились на шею, к кадыку и, поддевая воротник, к ключицам.
Такао задержал дыхание, но легкие прикосновения тут же закончились. В следующий момент, он удобно расположил голову у нее на коленях. Нежные руки гладили по волосам, погружая дзенина в дремоту, переходящую в глубокий сон.
Комментарий к Подарок Привратника
Знаю, что читать больно и неприятно. Не все главы будут такими мрачными, как первая.
Спасибо, всех люблю. 🤍
P.S. Автору на валерьянку https://new.donatepay.ru/en/@758237
========== Паучья ловушка ==========
Комментарий к Паучья ловушка
*Циновки — упругий ковер, мат в Японии.
В пути я занемог.
И всё бежит, кружит мой сон
По выжженным полям.
Мацуо Басе
— Слепота тебе идет. Ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Послышался жуткий смех темного. Глаза начали гореть болью с новой силой, прожигая всю плоть внутри. Только теперь его голос сводился на крик. И снова он видит перед собой туман…
Мэй пыталась успокоить чародея, легкими касаниями, удерживая его за голову. Он слышал ее голос, словно из омута. Как все размыто… И вновь его перенесло в кошмар.
Только он более не был человеком.
Кровь густыми каплями стекала на снег, оставляя влажные следы. Покоились вокруг клочки черно-белой шерсти. Такао почувствовал боль в правом ухе, лишь потом сообразил, что оно было оторвано наполовину. Оскалил пасть, отбиваясь от очередного нападения паука гигантских размеров. В паутине были хвост, лапы, лицо. Глаза, вопреки нынешнему его состоянию, видели все вокруг. Одна из когтистых лап паука жалом проткнула шею белого тигра. Потоком струилась багровая жидкость наземь. Величественный тигр Такао захлебнулся собственной кровью, и тут же проснулся, судорожно хватая ртом воздух, пальцами проверяя горло на наличие ран.
— Такао, все в порядке? Ты так тревожно спал…
— Мэй? — давление с ног ушло, колдун поднялся. — Ты все это время здесь была?
Мэй пожала плечами, словно это было для нее обыденным делом.
— Да.
Такао замешкался, в задумчивом жесте кончики пальцев расположились на подбородке.
— Который сейчас час?
— Середина ночи…
Верхняя губа дернулась в раздражении. Но гнев прошел так же быстро, как и появился.
— Тебе нужно отдохнуть. Слишком долго ты пробыла со мной, — мужчина приблизился, подал руку девушке.
Мэй поднялась, поправляя некрасиво собранные складки кимоно.
— Не смею препятствовать твоему решению, но, боюсь, Чонган так поздно не впустит меня. А пробираться через окно…
Легкая улыбка коснулась лица дзенина. Он кончиками пальцев прошелся по девичьему плечу. Как жаль, что он не мог сейчас видеть ее смущенного лица, хотя отчетливо чувствовал, как щеки девушки налились румянцем. Такао произнес спокойным и невозмутимым тоном:
— Я совершенно не против твоего свободного пребывания в моем доме. Если ты сама того пожелаешь.
Он медленно удалился из комнаты, оставляя Мэй наедине. Лишь напоследок взмахнул рукой, зажигая парящий фонарик в углу комнаты. Привычка оставлять везде свет, но в этот раз он подумал скорее о Мэй. Топчась на месте еще несколько минут, кицунэ наконец прилегла. Разума коснулась мысль о беспокойном сне Такао и о его продолжительных судорогах.
***
Глава клана засел за горой писем, что накопились за время его пребывания в темнице. Он пытался поглотить иероглифы при помощи магии, но не мог сфокусироваться, постукивая по-колдунски длинными ногтями по столику. Нет, так не пойдет. Колдун решил подключить медитацию. Привести мысли и нервы в порядок, настроиться на работу.
Не сказать, что медитация прошла легко. Как только он сконцентрировался на дыхании, по шее прошлась судорога, и он согнулся от резкой боли. Но упрямый дзенин продолжал. До обессиливающего изнеможения, он наконец смог стать на путь восстановления духовной силы.
***
Кицунэ проснулась через несколько часов. Неловкость от ситуации ужасно давила на совесть. Что бы сказала госпожа Сумико? Делит быт с загадочными мужчинами. Сначала с преступником, затем с бывшим самураем, а сейчас — с главой клана убийц, который к слову не прикасался к ней, когда она этого не хотела, не навязывал свою компанию, а наоборот — стоило им сблизиться, он закрывался в себе, избегал встречи с ней, скрывал до последнего… чувства.
Мэй вспомнила их близость после того, как она вернулась из столицы. Как сильно им обоим хотелось побыть вместе, но все всегда оборачивается против них: обстоятельства, время, статус… Кицунэ ни дня не жила без того, чтобы напомнить себе: кто есть он, и кто есть она. И что у такой пары… не может быть… счастливого конца.
Девушка легонько похлопала себя по щекам, отгоняя дурные, удручающие мысли. Поправив кимоно после сна, она покинула комнату.
— Доброе утро, голодна?
Ее встретил столько приветливый, сколько и в меру отстраненный голос. Только сейчас Мэй не понимала его холодности. Винит себя? Но зачем?
— Доброе утро… Пожалуй, я пойду в дом к дедушке Чонгану. Там уже и позавтракаю. Не хочу тебя отягощать.
Кицунэ поклонилась, Такао, поправив повязку на глазах, осторожно прошел к дверям, отворил их.
Еще раз поклонившись напоследок, Мэй выскочила из жилища главы клана. Хорошо, что он не мог видеть ее растерянного и стыдливого взгляда. Да и она не видела его печальных глаз. Больнее лишь становилось от того, что Мэй не понимала, как помочь.
Чонган вопросов не задавал, за что девушка ему была безмерно благодарна. Кое-как выспавшись, Мэй поплелась в дом Кадзу.
— Ранняя, что стряслось?
— Кадзу, прости, могу с тобой помедитировать?
Синоби уперся локтем о косяк двери, уголки губ дернулись вверх.
— А с ним?
Подобный вопрос не стал неожиданностью для кицунэ. Она рассудительно ответила:
— Нет. Такао нужно… Отдохнуть. К тому же, и без меня у него дел полно.
Кадзу дернул щекой.
— Где ночь провела?
С каждым вопросом синоби Мэй теряла уверенность. Словно он то и делал, что подводил двух друзей друг к другу.
— Там…
— Не ищи в себе, внимательная. Я лишь пошутил. А на Такао не обижайся. Ему приспичит взвалить на себя все грехи.
Они медитировали вместе весь день. Кадзу не высказал никакого недовольства и усталости, лишь поправлял и останавливал Мэй, когда она вновь погружалась в пучину мыслей. Затем проводил ее домой. Горячий травяной отвар лекаря приводил в себя и помогал успокоиться не хуже медитации.