Господин Завронский, — произнес Уайт, — вы спрашивали, почему я обратился именно к вам. Теперь, когда вы уже познакомились с работой моего прибора, я могу ответить на ваш вопрос. Вы занимаетесь живописью, не разбираетесь в технике, а значит — не хотите мое изобретение. Вы — иностранец, и я могу не опасаться, что вы знакомы с моими возможными недругами. А потом, как мне показалось, вы — человек молодой, энергичный, наделены фантазией и, безусловно, поможете мне
— В чем? — спросил Завронский.
— В розысках остальных рукописей Хевисайде. Я надеюсь, что они помогут мне значительно усовершенствовать прибор. А кроме того, с вашей помощью мне хочется убедиться способен ли он перемещать людей. Я уже успешно испытал его на животных… Но вы ведь сами понимаете, чти они не могут поделиться пережитым. Ничего с ними не произошло, хотя выглядели они потом немного странно, было в их глазах какое-то удивление, а может — испуг?.. Ну как? Согласны?
— Что мне надо сделать?
— Встаньте напротив прибора, а я перенесу вас на газон перед домом.
Завронский стоял в нерешительности. — Нет, благодарю вас, — сказал он после минутного молчания.
— Но ведь с вами ничего не случится!
— Почему же в таком случае вы сами не хотите переместиться? Это будет для вас весьма убедительный эксперимент.
— Но ведь вы не умеете обходиться с прибором.
— Вы настройте его, а я лишь нажму кнопку или что там у вас вместо нее.
Уайт хотел что-то сказать, но воздержался и лишь произнес: Хорошо. Аппарат уже наведен. Когда я подниму руку, потяните этот рычажок вниз.
Уайт встал перед объективом, Завронский наклонился над прибором и по знаку Уайта спустил рычажок. Зажглась красная лампочка, привлекшая на миг внимание Завронского, который смотрел на нее, пока она не погасла. Когда же он поднял голову, Уайта в комнате не было. Изобретатель исчез.
— Уайт! Господин Уайт! — крикнул художник.
Ответа не последовало.
Завронский подбежал к окну и посмотрел на газон. Там никого не было, «…визир и дальномер действую еще не вполне исправно…» прозвучали у него в ушах слова изобретателе. Он осмотрел улицу. Она по-прежнему была безлюдной, но вот ему показалось, что в садике перед домом, стоявшим вдалеке, маячит какая-то тень. Завронский выскочил на улицу и побежал в том направлении. Пробежав несколько десятков метров, он убедился, что там никого нет. Зато теперь в густевших сумерках ему показалось, что какая-то фигура мелькнула на перекрестке. Он метнулся в сторону, свернул направо, потом налево, спрашивал у редких прохожих, не видели ли они Уайта. Встречные смотрели на него, как на безумца. Измученный, едва дыша, Завронский остановился, пытаясь припомнить дорогу в лабораторию Уайта. Но как отыскать ее в этом лабиринте пустых улиц? На этот раз осторожность изобретателя оказалась пагубной для него самого.
Завронский подозвал такси и назвал адрес своей гостиницы, надеясь, что Уайт, как и прежде, позвонит к нему. Но прошел один день, потом второй, третий. Изобретатель не подавал признаков жизни. Однажды вечером Завронский сидел над своими рисунками. Внезапно его внимание привлек приглушенный голос теледиктора, рассказывавшего о строительстве нового жилого района: „…В Северном предместье рабочие приступили к сносу старых домов, уже покинутых жильцами…». Художник бросился к телевизору: он успел еще заметить, как огромный бульдозер сокрушает словно детскую игрушку дом, показавшийся ему знакомым. Дом Уайта? А может, соседний дом? Ведь все они похожи друг на друга, как две капли воды. Все были покинуты жильцами, за исключением дома, где изобретатель устроил свою лабораторию. Почему он не уехал отсюда вместе со всеми? А может быть, он обосновался здесь, когда этот квартал уже пустовал? Впрочем, теперь это не имело никакого значения.