Часть комплектовалась тем, что было в Рогачёво, а там были только Мосмелиорация, ПМК и совхоз. И вот приходилось комплектовать.
В Рогачёво был стационарный комплекс, а в Ковригино – мобильный. Эта 300-ка, которая была в Рогачёво, тоже перемещалась, только у них очень много имущества, кабелей, вот поэтому туда и было много транспорта. Сейчас уже не помню, но в пределах тридцати единиц, от двадцати до тридцати машин я давал в полк. И периодически проводилось контрольное развёртывание, и обучение приписного состава. У нас много было солдат, сержантов, и офицеры туда были предназначены, и проходили проверочные сборы, занятия. Так что там работа была поставлена неплохо».
Вспоминает прапорщик Жеглов Пётр Павлович:
«Ну я пришёл с армии, и думаю – куда идти работать? Некуда, жильё лет 10 ждать. А тут сразу финские дома давали. Ну пополам – с одной стороны и с другой. И как раз командиром полка был Дубас.
В 83-м году 300-ку с Кап. Яра сначала сюда привезли. Потом с дежурства снимали и поехали в Читу. Меня на кран поставили. Был у нас японский кран КАТО, четырёхосный, с грузоподьёмностью 50 тонн. Но главное – это вылет стрелы. У меня был вылет стрелы 49 метров, а наших, отечественных кранов с таким вылетом тогда не было. Высота вышки, на которых пятёрки и единички стояли, была 28 метров. Я помню, что я на 30 метров поднимал. В основном единичку, пятёрку снимал, на техническое обслуживание. Я эти вышки брал влёгкую. Дивизион дежурит месяц, а потом регламентные работы. Надо кабины с вышек снимать. Для этого человек туда поднимается, крюки цепляет и спускается, а только потом поднимать можно – это по технике безопасности так положено. Долго получается, ведь лезть надо со страховочным поясом, и с ним же спускаться.
А потом Лёвин уже приловчился, говорит:
– Я тебя цепляю, ты чуть-чуть приподымай, немножко. Я в кабину туда залезу, и ты меня вместе с кабиной спустишь.
Я ему отвечаю:
– Ты когда-нибудь свалишься вместе с кабиной.
А он только рукой машет. Вот я вместе с ним кабину – чик!
В нашем корпусе мой кран такой один был. И вот это всё я обслуживал – от «Макухи» до «Абитуриента», это Загорск. А та сторона, туда дальше – другой кран обслуживал. Но почему-то меня везде посылали. Потому что тот постоянно на заработках был, а потом попался, и ему вставили. Вот я и ездил, катался. Хороший кран, конечно.
Мне на кран было положено 40 литров спирта, две канистры. Я помню, мы с покойным Коробейниковым прочитали это му-му, инструкцию к крану, он говорит:
– А куда же заливать?
Я говорю:
– Да есть там. А сколько там написано?
Он говорит:
– 45 литров спирта.
Я спрашиваю:
– А не дофига ли?
Принесли. Яркин был зам. по вооружению, он говорит:
– А чего так много?
Я отвечаю:
– Вот му-му читайте!
А там, оказывается, специальный насосик стоял и прыскал, где эти фишки, чтобы там не окислялось. И когда я работал – насосик этот там опылял. И на это 40 литров на месяц были положены. А Заболоцкий, командир полка, давал 20:
– Тебе дофига будет!
А вторую канистру себе забирал.
На КП кабины закатывали по рельсам, по швеллерам. Я краном ставил, а потом закатывали. Девятку, а потом ещё какую-то кабину, всего три кабины было. Девятка 16800 весит, как сейчас помню. И цены скажу. Пятёрка – пять с чем-то миллионов, единичка – шесть с чем-то миллионов, девятка – двенадцать миллионов. Я всё помню! На дивизионе в капонире двойка была, и тройки стояли. Тройки отдельно, а в центральной арке стояла двойка, на швеллерах.
Каждый год надо было проходить проверку в госгортехнадзре. У нас до Панфилова был зам. по вооружению – Яркин Юрий… отчество не помню. Вот он мне всё говорил:
– Пётр Павлович, ты только на кране не хулигань! Я тебя отправляю, только ты не хулигань!
И вот я калымлю, а чего надо было брать – доски, краску. Котёл этот у нас полетел в Клину, я поработал – нам котёл привезли прямо в сборе.
В 86-м году на Икше нужно было экскаватор из карьера поднимать, я ездил. Там был главный инженер такой крепкий мужичок, нормальный. Говорит: