Была в Вооружённых Силах, в том числе и в полку, так называемая система – партийно-политическая работа, ППР. Между собой мы расшифровывали так – «посидели, попиз…ли, разошлись». В каждом полку были организованы группы политических занятий – это с сержантами, с солдатами. Вот я был командиром взвода – я вёл политзанятия два раза в неделю. Были специальные учебники. Что изучали? Строительство вооружённых сил, политика партии и правительства, уставы и так далее. Много тем было – история создания вооружённых сил, гражданская война, Великая Отечественная война, пленумы ЦК. Всё это изучали. У офицеров были группы марксистко-ленинской подготовки. Была группа командира, другие группы. Но здесь только начитывались лекции, а всё остальное самостоятельно изучали. Обязательно должны конспектировать работы Владимира Ильича Ленина, Карла Маркса, Фридриха Энгельса и так далее. Ещё семинары были. А группы политзанятий посещали и замполит, и с корпуса приезжали комиссии проверять политзанятия. Мы лекции читали, и беседы проводили – разные были методы преподавания. Вот это было внедрено.
Далее. В части были партийные и комсомольские организации. Вот три человека есть – это уже первичная партийная организация, выбирался парторг. Первичные партийные организации была в батарее и на дивизионе. Там десять человек – уже секретарь избирается, но не освобождённый. Освобождённый секретарь партийной организации – он был секретарь парткома, и избирался в полку. Ну как избирался? Мы голосовали, а он назначался. Ещё был секретарь комсомольской организации, тоже освобождённый. Вот Юра Сорочкин им был, это капитанская должность. Потом Сорочкин ушёл с комсомола на начальника клуба. А сначала он был командиром взвода, и его назначили секретарём комитета ВЛКСМ.
Теперь следующее. В армии было единоначалие, никуда ты не денешься. Хоть командир прав, хоть неправ – ты не имеешь права не выполнить приказ. Только можешь на него пожаловаться вышестоящему начальству с его разрешения. Но была лазейка – партия! Командира можно было привлечь как коммуниста. Капнул на него – там где-нибудь на парткоме его разбирают и так далее.
Партийные работники играли очень большую роль. Что-нибудь в семье случилось – ты не разведёшься! Вот жена нажаловалась – тут же вызывают и начинают мозги компостировать. Тебе так разведутся – что это самое! Развёлся – или выгоняли из армии, или ещё что-нибудь. Ещё были женсоветы. Там кто руководил? Опять замполит! А женсовет чем занимался? Он тоже занимался разбирательством. Пожаловалась жена в женсовет – вот у меня муж… Ну замполиту там шепнут – и начинают разбираться. Чем ещё женсовет занимался? Детьми. Организовывал праздники, утренники всевозможные, новогодние праздники, масленица, блины. Рыбалку устраивали общую. Вот женсовет этим делом занимался. Но он был под руководством замполита и политработников.
Дальше. Из армии уволиться было почти невозможно. Или ты запиваешь – тебя выгоняют. Если ты не комсомолец или не коммунист – ты будешь сидеть старшим лейтенантом до конца службы. Только если ты коммунист – и в академию можешь поступить, и рост будет, и так далее.
В каждом полку был суд чести офицеров – это уже как общественная организация. И всем руководил заместитель командира полка по политчасти, или начальник политотдела. То есть вот эта партийная работа – ей была пронизана вся служба. А секретарь партийной организации подчинялся замполиту. Замполит был второе лицо в полку. Замполит мог сказать и командиру, и командир не пойдёт против него. Против зампотыла может пойти, а против замполита… Командир был не просто под присмотром. Если захочет замполит посадить командира – он всегда его посадит.
Политуправление было в армии, политотдел в корпусе и так далее. Там генеральские должности были. В общем, всё было пронизано партийно-политической работой. Насколько это помогало? Кому помогало, кому не помогало. Но было эффективно, наша армия была второй в мире. Ну я тоже коммунистом был, тоже прошёл это самое… Но не жалуюсь на судьбу-то. Вот такие вот дела».
Вспоминает майор Сорочкин Юрий Фёдорович:
«Я как секретарь комитета комсомола, или секретарь парткома – мы имели все права армейские, но наши зарплаты у него шли от ЦК партии, а у меня – от комсомола. У меня особый статус был, хотя я получал в соответствии со званием и должностью, я уж не помню, какая она там у меня была. Но мы вдвоём шли по особому положению. Нет, получали по общей ведомости, но как-то там по-особому. В штате полка особые должности были.