На склонах бетонное покрытие было укреплено предварительно уложенной стальной арматурой. Использованная арматура отличалась от современной – она гладкая, без насечек. По другим сведениям, арматура применялась при строительстве всех дорог на объектах. Общая длина дорог стартового дивизиона составляла больше 20 километров. Как правило, дороги там так и остались бетонными, не покрытыми асфальтом, и термошвы, через которые уже пробивается трава, хорошо видны. Именно поэтому дороги 25-й Системы и называют «бетонками». Дорожное покрытие из железобетонных плит стали применять гораздо позже. На объектах 25-й Системы плиты появились уже в 80-е годы – при переходе на «трёхсотку».
Сами боевые объекты 25-й Системы отличаются продуманностью и монументальностью. Бункера стартового дивизиона и помещение станции Б-200 выполнены из монолитного железобетона. Бетон стен бункеров ещё хранит оттиск досок опалубки, но это заметно только там, где от времени отвалилась штукатурка. Во всех полках бункера выглядят одинаково, по типовому проекту, различия незначительные. Все сооружения сделаны очень добротно и аккуратно, можно даже сказать – с изяществом. Это впечатление усиливают высокое качество бетона, тщательная отделка и даже художественно выполненные кронштейны для светильников над входом в бункер. Это вполне соответствует духу поздне-сталинского времени. Существует же понятие «сталинские высотки». Сталинские жилые дома отличаются добротностью и удобством, что отражается на их цене. Построенные в начале 50-х годов станции метро до сих пор поражают своей роскошью. Это же с полным правом можно сказать и про сооружения 25-й Системы. Даже заброшенные, заросшие высокой травой и невысокими деревьями, бункера выглядят монументально и угрожающе.
Сопоставимая архитектура только у первых хранилищ ядерного оружия, построенных в те же 50-е годы. Объясняется это схожими требованиями к объектам и одинаковой технологией строительства. Времена быстровозводимых железобетонных конструкций, как и минимализма в архитектуре, были ещё впереди.
Гуляя по подмосковным лесам и полям, вдруг натыкаешься на поразительно прямые дороги, столь не свойственные окрестным деревням и сёлам, что возникает ощущение – это построили инопланетяне. И вот ступаешь на такую дорогу с замиранием сердца – ведь когда-то это было настолько секретно, что кажется – эта секретность поднимается от нагретого солнцем бетона. Дорога приводит на заброшенный объект – разрушенные строения, кучи мусора, заросшие травой холмы. И тут сбоку холма на тебя в упор смотрит чёрный провал входа в обрамлении характерных бетонных крыльев-откосов. И понимаешь – перед тобой не обычный холм, а «железобетонное сооружение заглублённого типа». И в этой черноте пустого дверного проёма скрываются ещё десятки метров помещений. Нет, не подземелье – так не позволяют сказать высоченные – четыре с половиной метра – потолки бункера. Или «здания № 1», как это называлось по документации.
И всё это сделано настолько добротно, настолько тщательно, что подмести, побелить – и будет как новое. А ведь это были не пустые залы – здесь стояла аппаратура, для своего времени безумно сложная. Да и сейчас далеко не каждый смог бы в ней разобраться. А если подумать – то никто не смог: время аналоговой ламповой техники безвозвратно ушло, и специалистов уже почти не осталось. И тогда проникаешься уважением к тем людям, кто это строил, кто создавал аппаратуру, кто дежурил здесь долгими часами. Выйдя из холодного подземелья в жаркий летний день, уже по-другому смотришь на окружающий мир. Вместо заросшей тропинки представляешь ухоженную дорогу с тщательно выровненными кюветами, а по дороге идёт строй солдат. На массивных фундаментах, из которых до сих пор торчат болты толщиной в руку, представляешь вращающиеся антенны необычной формы. А там, куда ведёт еле заметная просека – стартовый дивизион. Раньше просеку вырубали, чтобы деревья не мешали радару, сейчас уже всё заросло. Но твёрдо знаешь – там, на дивизионе, куда ведут не до конца заросшие бетонные дороги, такой же суровый бетон и холодная темнота взводных бункеров. Их десять штук – ровно столько, сколько положено. И так на всех 56 полках 25-й Системы – всё было сделано одинаково добротно, точно в срок, и постоянно поддерживалось в боеготовом состоянии. И только там, где природные условия были совсем уж невероятные, пошли на небольшие уступку – взводов на дивизионе было не десять, а девять.