Глава 8. Строительство объектов «Беркута» в Дмитровском районе
В конце 40-х годов 20 века Дмитров уже не был тем тихим уездным городом, каким он встречал 20 век. Строительство в 1932–1937 годах канала Москва-Волга, трасса которого прошла прямо через город, оставило после себя вновь возникшие промышленные предприятия и характерные для 30-х годов посёлки 2-этажных домов. Один из таких посёлков получил название улицы Инженерной, расположенные рядом улицы Комсомольская, Пионерская, Большевистская и особенно Чекистская напоминают о временах строительства канала, которое велось силами Дмитлага НКВД. Строительству канала обязана своим названием и железнодорожная станция Каналстрой. Другой поселок возник рядом с Дмитровским заводом фрезерных станков (ДЗФС), который вырос из основанного в 1932 году механического завода ОГПУ-НКВД. Из типографии при строительстве канала образовалась Дмитровская офсетная фабрика. В 1934 году начала работать трикотажная фабрика. Население Дмитрова выросло с 4,5 тысяч жителей в 1897 году до 25 тысяч в 1939-м.
Война не дошла до Дмитрова. Дмитровский мост через канал был взорван, а прорвавшиеся через Яхромский мост немецкие танки остановил бронепоезд 73 отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) войск НКВД. Из-за того, что боёв в городе не было, Дмитров практически не пострадал, если не считать незначительных разрушений из-за бомбёжек. В один из авианалётов бомба попала в здание школы в Дмитровском валу, где в то время находился штаб 1-й Ударной Армии, среди офицеров штаба были погибшие. Во время другого налёта бомба разрушила Пятницкую церковь на Почтовой улице. В 1944 году здание церкви отремонтировали, и с 1946 года в нём расположился Дмитровский строительный техникум. Восстанавливали церковь пленные немцы. Вспоминает житель Дмитрова Руднев Виктор Иванович:
«Восстанавливали пленные немцы. Там серьёзных работ не было, надо было кирпичную стену поправить и крышу сделать – деревянные стропила поставить и кровлю положить. Немцев было, наверное, человек 15, командовал ими тоже немец, наверное кто-то из офицеров, и охрана из наших солдат была, но небольшая – один или два человека. Ну и какой-то заборчик там был, но серьёзной ограды не было. Немцы хорошо работали, на совесть. Я как-то шёл мимо, я тогда маленький был. И вдруг слышу – шум, крик женский. Я оглянулся – а какая-то женщина в одного немца вцепилась и кричит: «Зачем вы Ваню моего убили? Что он вам такого сделал?». Видимо, у неё муж или сын на войне погиб. Немец растерялся, стоит и не сопротивляется. Подбежал наш солдат, попытался её от немца оттащить. А она вцепилась в него, бьёт его и кричит: «Зачем вы Ваню моего убили?». Вот сколько жить буду, буду этот случай помнить.
После окончания войны много офицеров приехало в Дмитров. Позже для них построили целый посёлок из финских домиков, слева по улице Пушкинской, начиная от того места, где сейчас районный Дворец Культуры, и почти до улицы Подъячева. Потом на их месте построили райком партии (ныне налоговая инспекция), Стройбанк (ныне казначейство), и АТС. А сначала офицеры снимали жильё. Жалование у них было хорошее. Многие офицеры вернулись из Германии и привезли трофеи. По сравнению с дмитровчанами обеспеченно жили. У нас в соседнем доме один офицер снимал комнату. Когда он был на службе, хозяйка заглянула ему в комнату, а у него на полу лежит шикарный красный ковёр, а посередине, в круге – свастика. Из Германии трофейный привёз. Вечером он со службы приходит, а хозяйка ему так говорит потихоньку – нехорошо, что у вас такой ковёр лежит, вдруг кто из посторонних узнает. Офицер ничего не сказал, ушёл в свою комнату. А на другой день, когда он на службу ушёл, хозяйка в его комнату заглянула – а в ковре посередине круглая дыра. Вырезал свастику, а ковёр оставил».
И всё же назвать послевоенный Дмитров центром цивилизации было нельзя. Вспоминает житель Дмитрова Смирнов Вадим Филиппович:
«С 1947-го по 1949-й мой отец Филипп Александрович работал в районной конторе «Главмолоко». Работал на грузовой машине ЗиС-5, потом ему дали Студебеккер, и ездил по всем колхозам. Я тогда маленький был, и он брал меня с собой. Мне очень запомнились поездки в район Ольявидово, там был колхоз имени Сталина. Туда дороги были только между деревнями, и чтобы в Ольявидово проехать, было несколько путей, две-три дороги. Одна, к примеру, в сторону Орудьева, дальше на Пересветово, с Пересветово пробирались на Прудцы, с Прудцев через реку Якоть, как-то преодолевали её, ехали в Тимоново, с Тимоново на Носково, Ковригино, Лифаново, а потом уже в Ольявидово. Эта поездка занимала, наверное, в одну сторону один световой день, в другую сторону – тоже световой день. В деревню везли что-то из города, какие-то товары городские. А оттуда забирали молоко во флягах, фляги были 40-литровые, в кузове стояли. И везли молоко сюда, на Дмитровский молокозавод, а отсюда оно уже шло на переработку в Москву, большие машины приходили и забирали. Вот эта дорога на Ольявидово очень длинная была и если в хорошую погоду – можно было проехать за один день световой, а если погода плохая, то бывало, даже чуть ли ни неделями туда добирались, до этого Ольявидова. Мостов не было. Где-то бывало там едут – деревянный мост через речку, через ручей, смотришь – а он весь разломанный. Приходилось рубить деревья и пробираться. А если машина сломается, то вообще было очень тяжело. У водителя было всё в заначке, можно было на дороге отремонтировать двигатель, вкладышей не было в двигателе, баббитом были залиты, и было приспособление – паяльная лампа, форма. И вот он в дороге разбирал двигатель, заливал туда баббит и подтачивал-подшабривал, подгонял, чтобы можно было завести.