В начале 1950-х годов село Рогачёво было районным центром Коммунистического района. Вспоминает Сурин Михаил Иванович, житель села Рогачёво:
«Я тогда учился в Ленинграде в военном училище. И вот в 52-м году я приехал в отпуск, а моя мать жила в то время в Василёве. Ну и вот, значит, я наблюдал эту картину, когда сзади деревни, с северной стороны был организован лагерь. И в тот момент, когда я был в деревне, строили дорогу. Раньше она была прямая, из Рогачёво на Куликово, ну сначала на монастырь Николо-Пешнорский. Но её стали строить, повернули налево, на север, потом повернули на восток, потом повернули на запад, и перед Яхромой, перед рекой она опять пошла прямо. Вот такая получилась скобка.
Эта вот стройка была сразу огорожена колючей проволокой, и стояла, соответственно, охрана. Охраняли тех, кто работал, ну и посторонних туда не пускали. Сама стройка располагалась на месте болота, которое принадлежало Василёвскому колхозу как сенокос, как выпас, там было примерно около четырёхсот гектар. И, значит, в Яхрому, в первую Яхрому, как мы называем, были прокопаны сначала открытые каналы, осушали это болото. А потом их закрыли большими бетонными коробами, засыпали землёй, и получился такой дренаж. Больше я рассказать ничего не могу, так как был здесь тогда недолго, и потом убыл назад в Ленинград».
Вспоминает Носкова Клавдия Васильевна, жительница деревни Василёво:
«Не-ет, туда не разрешали ходить никому. У них заграждение проволочное было, в три ряда. Ну как туда пройдёшь-то? Здесь только мы на усадьбе, что до канавы, доходили, а дальше не пускали ни в какую. Они предупреждали, охранники… Так туда не подпускали. Там от проволоки вот такая полоса земли была – охранники на лошади ходили, у них было бороновано. Вспахано для того, что кто прыгнет – след виден. А заключённые подкопы делали. А мы говорили – как же так-то, убегают, подкоп делают – а не провалится лошадь-то. Вот что интересно-то.
У заключённых такие эти были, как убежища, ну землянки. Не вот чтоб бараки обычные, они как-то под землю уходили наполовину, а здесь только крыша виднелась. Ну раньше дороги туда не было, напрямую была. Это они уже построили. У них из лагеря там и ворота были, на дорогу построенную. Туда машины ихние подъезжали с продуктами. И на работу их возили машинами крытыми. А вот когда увозили – вот много машин было. Мы видели только – люди, и машины с продуктами приходят. У них всё своё было. Их никуда не выпускали. У нас на квартирах жили, ну охранники-то, солдаты. Вот, они предупреждали строго. Нас мать, бывало, ругает, ну мы, девчонки, соберёмся все вон на усадьбу, и вот – песни петь, мальчишки с гармонью там, пойдём дразнить их».
Вспоминает Киселёва Валентина Александровна, ветеран в/ч 92598:
«Я сама родом из деревни Василёво, 1947 года рождения. Поэтому я ещё девчонкой была, когда на моих глазах строили воинскую часть. Я маленькая была, но помню. Сзади деревни у нас заключённые жили, которые строили эту воинскую часть. Ну какие порядки были? Вот у нас у тётки будущий муж там работал, служил в этой части. Нормально. Ничего – тихо, спокойно было. Колючая проволока в несколько рядов была. Ещё до этого они разравнивали, что-то делали кругом. Они же и дивизион, и городок строили.
До этого дорога была от Василёво на посёлок Луговой, где дом инвалидов. Дорога прямая каменная, а по краям росли ивы. Помню, дождь пройдёт, она такая немножечко покатая была, и по краям лужи текли. И мы босиком по лужам. Это как мне бабушка рассказывала – когда Екатерина приезжала к ним в монастырь, и высадили эти ивы вдоль дороги. Ну они до сих пор кое-где растут. А потом уже колючей проволокой загородили в несколько рядов – кто туда будет ходить? Конечно, не ходили уже. Нельзя – значит нельзя. Там уже часовые ходили, посты выставили. Все и боялись ходить. Да нам и интереса не было такого.
Мы к ним в лагерь ходили кино смотреть, пускали нас. А куда нам в кино было ходить? В Рогачёво или вот здесь, бегали сзади деревни. У них клуб был для заключённых. Ну я так думаю, что там уж не какие-то опасные рецидивисты были. Иначе бы нас, детей, не пускали туда. А нас пускали – значит, не очень там было… Нам кино главное – пустили туда, и всё. А остальное нас, детей, не волновало. У нас никаких происшествий я и не помню, чтобы что-то случилось. А в 1953-м заключённых убрали, всё там сровняли. Столбы убрали и колючую проволоку. Только остались колодцы такие бетонные – я не знаю, что там было. Я помню вот эти огромные ямы, мы всё туда бегали играть».