* * *
Погани Фуст отрицательно помотал головой.
— Нет, господин Гутенберг, два года назад я дал вам взаймы 800 гульденов. Ведь это целое состояние. За эти деньги я мог бы купить сто отличных волов. А сегодня вы снова просите в долг 800 гульденов.
— Вы же самый богатый торговец во всем Майнце, — спокойно произнес Гутенберг, хотя это спокойствие стоило ему дорого: ведь он никогда и ни о чем не привык просить.
— Первые 800 гульденов вы дали мне под залог моей типографии. Так что вы ни чем не рискуете.
— Быть может, я и богат, — произнес Фуст, распираемый скрытой гордостью, — но богат именно потому, что всегда с большой осмотрительностью распоряжался своим имуществом. Что касается второй суммы, то, возможно, я и дам ее вам, однако, при условии, что вы примете меня в компаньоны.
Гутенберг уже давно понял, к чему клонит Фуст. Но у бедного изобретателя не было другого выхода.
— Вы хотите стать совладельцем моей издательской фирмы, господин Фуст? Но разве вы разбираетесь в книгопечатном искусстве?
— Насколько я знаю, оно приносит неплохой доход, — рассудительно заметил Фуст. — Разбираюсь ли я в книгопечатном искусстве? А к чему мне это? Достаточно, что вы хороший знаток. Впрочем, здесь нет никакой особой премудрости. Ведь уже давным-давно на ярмарках продают картинки, отпечатанные с гравюры на дереве, даже с коротенькой молитвой внизу. Гравер делает картину на деревянной доске, оставляя выпуклыми те части, которые на картине должны получиться темными, и вырезает все, что должно остаться незакрашенным. Так же вырезает он и слова молитвы. Потом доску покрывают черной краской, кладут на нее лист бумаги и кусок сукна, все это идет под пресс — и картина готова. Можно так печатать множество экземпляров, пока выдержит доска. Гутенберг с нескрываемой иронией взглянул на Фуста.
— Таких мастерских, где печатаются картины и даже игральные карты, — великое множество. Почему же вы хотите стать моим компаньоном?
— Потому что ваше предприятие — нечто совсем новое. Вы тоже смазываете текст краской, тоже печатаете его на бумаге под прессом, однако, вы впервые применили подвижные заменяемые буквы. После того, как текст набран и отпечатан на бумаге, вы можете разобрать шрифт и сложить из них новый текст, а кроме всего прочего вы не вырезаете шрифт из дерева, а отливаете его. Но как вы это делаете — я, право, не знаю.
— Я могу принять вас в компаньоны, однако, способ изготовления шрифта останется моим секретом, — решительно произнес Гутенберг.
* * *
Фуст стал компаньоном Гутенберга, а за 800 гульденов, полученных от него, изобретатель приобрел большое количество бумаги, пергамента, краски и свинца. Он принял также шесть учеников и научил их набирать текст и печатать его с помощью пресса. Гутенберг решил напечатать Библию.
Это было очень смелое начинание, и в случае успеха, могло принести большие барыши. До сих пор Библия переписывалась вручную на пергаменте. Переписка одного экземпляра продолжалась около полутора лет, а книга стоила — в зависимости от оформления — от 60 до 100 гульденов.
Гутенберг собирался отпечатать часть экземпляров на пергаменте, а часть на бумаге, стараясь, чтобы печатные буквы были очень похожи на написанные. Гутенберг собирался издать Библию в двух томах. Он подсчитал, что для одного экземпляра потребуется 650 страниц. Приобретение бумаги не представляло трудности. Однако для одной книги, отпечатанной на пергаменте, требовалась шкура 170 телят.
Но самым трудным делом была подготовка шрифта. Для одной страницы Библии нужно было около 2600 букв. Для каждого наборщика требовались три комплекта шрифта, поскольку, когда одна страница находилась в наборе, вторая лежала под прессом, третью, вынутую из-под пресса, надо было высушить, разобрать шрифт и разложить его по отдельным ящичкам. Для шести наборщиков, работавших в мастерской, предстояло сделать около 50 тысяч букв.
Вначале Гутенберг сам занимался литьем шрифта. Однако потом он приспособил для этого нового ученика Питера Шефера. У самого Гутенберга не было ни жены, ни детей. Мастер полюбил симпатичного, смышленого, привязавшегося к нему подростка, и оказывал ему доверие. Гутенберг привлек его к литью шрифта, предупредив, чтобы никому не разглашал секрет. Он собирался усыновить паренька и сделать его своим наследником.
— Смотри, Питер, — говорил он. — сначала надо сделать твердый стальной штамп с выпуклой буквой. Потом этим штампом отпечатать букву на свинце или меди. Это будет матрица. Теперь мы помещаем матрицу в эту небольшую машину.