— А ведь все же он летал! — изумленно вымолвил кто-то.
* * *
В просторной мрачной комнате горел только один светильник. В глубине, на узкой постели, дремал больной. Он открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо брата.
— Бартоломе, — прошептал Хуан, — кто-то хочет видеться с тобой.
Больной проснулся окончательно.
— Кто? — спросил он.
— Он не назвал себя.
Бартоломе горько усмехнулся.
— Наверное, кто-то надеется, что я замолвлю за него словечко у короля, не ведая о королевском гневе, который пал на меня.
— Нет, нет… Этот человек хочет помочь тебе.
— Помочь мне? — недоверчиво спросил Гусман. Потом подумал и произнес:
— Позови сюда этого благожелателя. Пусть придет.
Хуан завел в комнату человека в темном плаще. Сказав ему у порога несколько слов, он удалился. Незнакомец подошел, поклонился дону Бартоломе и сел спиной к свету. Широкополая черная шляпа со страусовым пером заслоняла его лицо.
— Дон Бартоломе де Гусман.
Незнакомец не спрашивал, а казалось, просто хотел удостовериться. Больной с интересом взглянул на странного посетителя.
— Я пришел вас предупредить, сеньор. Вы должны нынче ночью покинуть Португалию. Поезжайте лучше в Испанию, а потом дальше.
— Покинуть Португалию? — переспросил Бартоломе.
— У вас полно врагов, сильных врагов…
— У каждого есть враги… Что же касается моих… Тут дело пустяковое. Они рассердились на меня из-за того, что моя дипломатическая миссия, с которой я отправился к папе римскому, окончилась неудачно.
— Это лишь внешний повод опалы, сеньор. Истинные же причины — иные. Вы, ваше преподобие, когда-то летали по воздуху на изобретенном вами корабле.
Гусман даже приподнялся от удивления.
— Да ведь это же было пятнадцать лет назад! — с удивлением воскликнул он.
— Да. Вы получили тогда большую денежную премию из рук короля, должность каноника и… королевскую милость. Народ назвал вас «воздухоплавателем» и окружил огромнейшим почтением. Но завистники стали нашептывать, что вы, священник! — занимаетесь колдовством, что за полет по воздуху вы продали сатане душу… Короче говоря, вами, отец, заинтересовалась Святая инквизиция.
— Но ведь на протяжении всех этих лет они не подвергали меня гонениям.
— Потому что вас ограждала благосклонность короля. Но вы, несмотря на уговоры короля Жуана, не повторили полет. К тому же теперь, когда вам не удалось добиться у папы римского того, что хотел король, вы впали в немилость у Жуана V, и он не будет защищать вас, как прежде. Враги сочли, что настал их час. Вам угрожает большая опасность, надо бежать.
Дон Гусман молча обдумывал услышанное.
— Я болен. Мне трудно отправляться в путь.
— Но сегодня ночью за вами придут.
Гусман все еще смотрел на своего гостя. Он не знал его, впервые слышал его голос.
— Но кто вы, сеньор, почему вы предупреждаете меня?
— Кто я? Это не имеет значения. Почему предупреждаю? Пятнадцать лет назад я был свидетелем вашего полета. Это было великолепное зрелище. Я не знаю, есть ли где-нибудь сейчас на земле народ, который в состоянии понять грандиозность такого изобретения. Верно, повсюду в этом увидели бы действие колдовских сил. Быть может, лет через сто или двести, когда человечество станет мудрее…
Священник Бартоломе Лоуренсо де Гусман во время успел скрыться от Святой инквизиции в Испании, но в том же 1724 году он скончался в Толедо, где и был похоронен. Перед смертью он сжег все свои чертежи и расчеты. Восстановить внешний вид и конструкцию его воздушного корабля не представляется возможным. До нас дошли лишь воспоминания очевидцев, однако они не только расходятся, но и — что гораздо хуже — их авторов отличает подчас необузданная фантазия. От первого в мире воздухоплавателя дошел до нас — не считая объемистого тома проповедей — его портрет, написанный Бенедикто Калисто и хранящийся в Сан-Пауло в Бразилии. На нем изображен мужчина в темном монашеском одеянии, сидящий среди различных физических приборов.
А почти двести лет спустя после смерти Бартоломе на его родине, в Сантосе, был поставлен памятник первому человеку, поднявшемуся в воздух.
ГАННА КОРАБ
Дорогие ребята, сердечно поздравляем вас с наступающим 1975 годом!