— Что собираешься делать теперь? — спросила Шарон. — Прекратить расследование?
— Бальдур был бы доволен. Но в самоубийство Габриэля Орна мне слабо верится. В эти выходные я свободен. Пожалуй, поговорю кое с кем из людей, опрошенных нами после его смерти.
— Звони, — сказала Шарон.
— Непременно. И желаю успеха с Чарли.
Глава четырнадцатая
Возвращаясь из аэропорта, Магнус проехал мимо Хафнарфьордюра, рыболовного порта на краю лавового поля рядом с Рейкьявиком, и огромного алюминиевого завода в Стреймсвике, где в январе вынесло на берег тело Габриэля Орна. Магнус свернул с шоссе, направляясь к гавани, окруженной невысокими холмами. Городок стал популярным местом жительства среди наиболее состоятельных представителей среднего класса, некоторые дома были проданы несколько лет назад за баснословные цены.
Магнус вел машину вдоль подножия хребта, пока не оказался в районе новостроек. Над одним из незавершенным объектов неподвижно зависла стрела подъемного крана. Было ясно, что достроят этот дом не скоро.
В некоторых кварталах теплилась жизнь. Остановившись, Магнус перечитал копию записей допроса Исака Самуэльссона, провожавшего Арни после смерти Габриэля Орна. Записи страдали непоследовательностью. В них отмечалось, что Исак студент, хотя Арни не указал, где он учится, живет он вместе с родителями, отец его, Самуэль Давидссон, министр или был таковым в январе, когда проводился допрос. Очевидно, он лишился этой должности после «революции сковородок и кастрюль».
Магнус вылез из машины и пошел в сторону одноэтажного, стоящего особняком дома. Из этого удивительно удачно спроектированного коттеджа открывался прекрасный вид на гавань. Он имел бы еще более привлекательный вид, если бы не стройплощадка в ста метрах.
Магнус позвонил в дверь. Никакого ответа. Подождал минуту и позвонил снова.
Дверь открыла худощавая женщина в косынке. Сперва Магнус принял ее за старуху, но, присмотревшись, понял, что ей немногим больше пятидесяти.
Она улыбнулась, и едва заметный проблеск жизни промелькнул на изможденном лице.
Рак.
— Меня зовут Магнус. Я из управления полиции Рейкьявика, — объявил он, слегка изменив свой официальный статус. К счастью, исландские полицейские не слыли особыми формалистами и не придавали сколь-нибудь культового значения акту демонстрации своего жетона, как то делали их американские коллеги. — Можно поговорить с Исаком?
— Его нет дома, — ответила женщина. — Он в университете.
— В субботу? — спросил Магнус. — В библиотеке?
Он надеялся на положительный ответ: тогда было бы легко его найти.
— Нет. — Женщина улыбнулась снова. Магнусу понравилась эта улыбка. Хотелось думать, что состояние женщины — результат химиотерапии, а не проявление самого рака. Узнать это, разумеется, было невозможно, а спрашивать он не мог. — Исак в Лондоне.
— В Лондоне? Он учится в Лондонском университете?
— Да. В Лондонской школе экономики. У него только что начались занятия на последнем курсе.
Магнус мысленно выругал Арни. Интересно, лучший столичный детектив просто не выяснил, где учится Исак, или, выяснив, решил, что это не стоит и записывать? То и другое было скверно. Так и так — идиот.
— Вы, очевидно, его мать?
Женщина кивнула.
— Можно задать вам несколько вопросов? Это связано со смертью Габриэля Орна Бергссона в январе.
— Конечно, заходите в дом. Меня зовут Анита. Давайте угощу вас кофе.
— Пожалуйста, не трудитесь.
— Ерунда. Это одно из немногих дел, на которые я еще способна. Мой муж играет в гольф, вернется не скоро.
Магнус разулся и прошел за Анитой в кухню, где на плите стоял кофейник. Анита медленно, словно испытывая мучение, налила ему чашку. Они сели за стол.
Женщина казалась уже усталой. Магнус решил поскорее покончить с вопросами.
— Значит, Исак учится в Лондоне на последнем курсе?
— Да. Он приезжал на Рождество. И очень интересовался демонстрациями. Хотя семестр уже начался, он приезжал специально к открытию сессии парламента. Сказал, что это исторический момент и он хочет быть там. Думаю, он был прав.
— Значит, он пошел на демонстрацию в тот день, когда был убит Габриэль Орн?
— Да. Его отец, конечно, был вне себя. Он лишился работы из-за этих протестов. — Анита резко повернулась к Магнусу. — Вы сказали «был убит». Разве этот бедняга не покончил с собой?