Больше ничего интересного выяснить не удалось. Дождь усилился опять, до дома бежали, чтоб не успеть вымокнуть.
– Нужно, на всякий случай, съездить на то кладбище, – предложила Ася, когда мы уже сидели дома за столом, ждали закипания воды, чтоб попить чая, – Посмотрим хоть, где там его похоронили.
– Съездим, – согласился я, – Может, завтра. Еще мне хотелось бы попасть на капище № 3, на котором вы тогда находились. Надо осмотреться еще раз, да повнимательнее. А то я уже и не знаю, что дальше делать, с кем говорить. Застряли мы что-то.
– Есть кое-кто еще, – подмигнула Ася, я сразу не понял о ком речь, но Ася тут же пояснила: – Я про Татьяну, которую ты так усиленно избегаешь.
– Рано пока, – возразил я…
Ася опять сидела в ноутбуке, я же слонялся по дому, пытался размышлять, соотносить имеющиеся факты. Больше всего мне не давал покоя один вопрос, причем уже давно: какая может быть взаимосвязь между Анисимом с дочерью с одной стороны, и между Асей с родными и близкими, с другой. Я уже фактически смирился с фактом наличия некой мистической силы, меня уже это не сильно трогало и почти что не волновало. Но вот почему же, каким образом и за что, все тех восемь человек, отправившихся летом пятнадцатого года разгадывать тайну тех мест, попали под негативное воздействие этой самой загадочной мистической силы? Какая в этом логика? Почему именно они?..
– Все, устала сидеть, – сообщила Ася, вставая из-за стола. Поднявшись, она принялась разминать шею, спину и ноги, демонстрируя при этом впечатляющую растяжку, я аж засмотрелся.
– Ты, случайно, спортивной гимнастикой не занималась? – решил я спросить.
– В детстве чуть-чуть, во втором и третьем классе. Два года в общей сложности. Потом надоело, пошла в кружок рисования. А ты чем в детстве занимался?
– На дзюдо ходил. Кстати, тоже два года и тоже во втором-третьем классах. Больше ничем не занимался, – признался я, и мне тут же вспомнился маленький спортивный зал, с зеркалами на всю стену, и ковролином кирпичного цвета, пахнувшим грязными носками; а еще темно-коричневые маты, дырявые, в разводах и пятнах неизвестного происхождения, разных размеров, плотности и толщины. Удивительно, что свою неплохую для девятилетнего возраста спортивную форму я умудрился полностью растерять к классу девятому.
Ночь, на удивление, прошла спокойно. Возможно, уснули просто рано и все самое «интересное» просто-напросто пропустили. Снилось что-то приятное, не запомнилось ничего вообще.
Глава двадцатая
Пятое октября.
Проснулись рано, еще даже темно было. Дождь по-прежнему шел, хоть и не так сильно, как днем ранее, но все-таки неприятно было. Взяли по зонту, по целлофановому дождевику, прихваченным Асей из дома, поехали искать то самое старообрядческое кладбище.
– Как мы его найти-то собираемся? – ворчал я, ведя машину, – И что мы там делать будем?
– Как-нибудь сориентируемся, надеюсь, – отвечала Ася, – Что там делать – не знаю, но посмотреть стоит.
Подъезжая к Курганам, я притормозил возле обычного местного кладбища, предложил Асе выйти из машины, пройтись и по нему. Вооружившись зонтами, принялись обходить все вдоль и поперек, внимательно осматривая надгробья, изучая даты смерти.
Тяготило чье-то присутствие, периферическим зрением улавливались какие-то фигуры, рассмотреть их не удавалось. Со стороны, наверное, странно выглядело, как я время от времени вздрагивал и оглядывался.
– Сережа, ты что-то чувствуешь, да? – заметила это Ася.
– Нет, – соврал я, – Просто на кладбище давно не был, немного напряжен. Сейчас мы идем, зонт частично обзор закрывает, с него вода капает, кажется, что что-то мелькает по сторонам.
– У меня такие же точно условия – и зонт, и вода капает, но мне ничего такого не кажется, – заявила Ася.
– Ладно, признаюсь: я вижу покойников, – решил я отшутиться, – Они высовывают головы из своих могил и смотрят на нас. Некоторые рожи корчат.
– Сергей! Это, во-первых, не смешно, а во-вторых, я нисколько не удивлюсь, если ты и не шутишь, – заявила Ася и быстро, оглядываясь по сторонам, сложила свой зонт, пристроилась под моим, взяв меня под руку.
– Страшно, да? – шепотом спросил я.
– Нисколечко, – обманула меня Ася.
Еще издали, из-за множества ярких венков с цветными лентами, мы увидели совсем свежую могилу с абсолютно новым крестом, подошли к ней, убедились, что она принадлежала Яну Моисеевичу. Молча постояли, посмотрели, пошли дальше.
«Видимо не иудей по вероисповеданию, – промелькнуло в голове, – Либо атеист, либо был крещен. Первое более вероятно. И почему же атеистов хоронят, используя атрибуты окружающего их религиозного большинства? Может быть, пора уже придумать какие-нибудь специальные погребальные ритуалы и особые символы для обозначения их места захоронения, а не тыкать крестами в каждую могилу?..»