– Я уже поняла, – смерила меня взглядом Ксюша, и тут же обратилась к Асе: – Ась, ну мы поедем уже, ладно?
– Может, все вместе чая попьем? – спросила Ася.
– Нет, прости, нам еще в одно место заскочить нужно. Пошли, проводишь нас, – ответила Ксения и обратилась уже ко мне: – До свиданья, Сергей. Передаю вам Аису в целости и сохранности. Того же и от вас ожидаю. Глебчик, чего сидишь? Пошли собираться.
Отлегло от сердца: понял, что Глебчик Ксюшин.
Он вышел из-за стола, росту в нем было мне по подбородок. А в отношении его штанишек, носочков и лодыжек я не ошибся.
Собрались, проводились и ушли они быстро, минуты за две. Еще через минуту Ася вернулась на кухню, обратилась сразу же ко мне:
– Иди в ванную, снимай носки, вешай сушиться. Я тебе там тапочки подготовила. Не надо простывать.
Я не стал возражать. Сменил носки, обулся в тапочки.
***
Электрочайник уже начинал гудеть.
Ася сидела за столом, на том самом месте, где восседал ее отец, когда я был там в прошлый раз. Я занял стул напротив нее. Молчал, не знал с чего начать беседу.
Она тоже молчала, смотрела куда-то в пространство мимо меня. Обратил внимание на ее бледность, темные круги под глазами, и в целом на нездоровый вид; удивительно, но она казалась мне еще милее.
Вода в чайнике вскипела, он отключился, громко щелкнув, Ася вздрогнула, встала, пошла заваривать чай. Закончила, поставила на стол две чашки, сахарницу, вазочку с конфетами и какими-то печенюшками. Заметил, что у нее сильно дрожали руки.
– Как все случилось? – наконец, решился я спросить, когда она уселась.
– Вчера днем папе стало плохо с сердцем, – начала Ася с отстраненным видом, – Я вызвала скорую, папу сразу в больницу увезли, я с ними поехала. Там приняли, послушали, кардиограмму сделали. Сказали, что инфаркта нет, но есть угроза. Насколько я поняла, его в обычную палату поместили, не в реанимацию. Врач наговорил мне с три короба, настоял, чтоб я домой отправлялась, сказал, что ничего критичного, его жизни ничто не угрожает. Ну я и поехала. А в девять с чем-то вечера из больницы позвонили и сообщили…
Ася закрыла глаза одной рукой, опустила голову, почти беззвучно заплакала, сотрясаясь всем телом. Я пересел на другой стул – к ней ближе, взял ее за свободную руку; она была ледяной. Вдруг почувствовал непреодолимое желание обнять ее, даже ощутил, как меня притягивает к ней, словно магнитом, сердце заколотилось, еще бы секунда – и…
Но удержался, отстранился немного.
– Крепкий алкоголь дома есть? – вдруг спросил я строго.
Ася ответить в голос была не в состоянии, но пару секунд подумав, кивнула утвердительно, указала в сторону холодильника.
Я встал, открыл его, на дверце стояла бутылка водки, начатая, но отпито из нее было не больше ста граммов.
«Наверное, – предположил я, – Это ее подруга, Ксения (или как там ее?) приволокла вчера, стресс снимать. Умно».
Я плеснул ей прямо в чай, хорошо так – граммов пятьдесят, всыпал ложку сахара, начал мешать, одновременно приговаривая:
– Ты ж не мусульманка?.. Хотя, что это я? Даже если и мусульманка, Аллах сейчас с пониманием должен к этому отнестись…
Заметил, что Ася уже убрала руку от глаз и с любопытством следила за моими действиями, на предположение в отношении ее возможного вероисповедания, отреагировала едва заметной улыбкой.
– Пей! – приказал я.
Она обхватила обеими руками чашку, как бы греясь об нее, отпила глоток – Асю передернуло.
«А хрен с тобой, будь что будет!» – подумал я, и повторил все то же самое и со своим чаем.
Прошло минут пять-семь; Ася кое-как, морщась, допила приготовленное мною зелье (свое я проглотил едва ли не залпом).
– Между первой и второй… – проговорил я, убедившись, что ее чашка пуста, и плеснул ей еще граммов тридцать водки; себе не стал.
– Пей залпом все!
Ася послушалась, выпила. Ей перехватило дыхание, она закашлялась.
– Ну как? Лучше?
– Да, лучше, – ответила Ася, отдышавшись.
– Тогда продолжим разговор… Инфаркт?
– Предположительно. Сегодня вскрытие должно быть.
– Похороны когда планируются?
– Не раньше, чем послезавтра.
– Так… – почему-то я начал злиться, – А от меня что нужно дальше?
– Нам нужно ехать в Спаси, – почувствовала мое раздражение Ася, зажалась.
– Зачем? – не унимался я.
– Я боюсь…
Я хлопнул ладонью по столу, не сильно, но Ася вздрогнула. Не удержался, плюхнул в свою чашку водки, опрокинул тут же ее в себя. Стало жарко, снял пиджак, повесил на спинку стула.
– Так, – продолжил я допрос после паузы, – Я так понимаю, ты хочешь свести все к тому, что смерть твоего отца как-то связана с тем местом, правильно я догадался?