– Так, а с отцом что? – продолжала она расспрос.
– Не знаю, – отвечал я, стараясь не проявлять эмоций, – Он с нами не жил никогда. Алименты платил более-менее исправно, пока мне лет четырнадцать не исполнилось, а потом просто пропал. Жив он, или нет – не имею понятия. Но думаю, почему-то, что жив…
– А ты был с ним знаком?
«Зачем ей это? – начинал я уже немного раздражаться, – Может, мстит? Я ее донимал, а теперь она меня?»
– Нет, ни разу не видел, – с показным равнодушием проговорил я, – Я про него вообще ничего не знаю. Только, со слов матери. По ее словам, он был эгоистом, негодяем и алкашом.
«Прямо-таки, как я сам», – подумалось.
– Пойду на перекур, извини, – не выдержал я и вышел…
***
Не скажу, чтобы я являлся совсем уж ужасным подростком, прямо оторви и выбрось, но все же был далеко не подарок. Выпивать, и сильно, я начал лет с двенадцати, курить тогда же; школу чаще прогуливал, чем посещал. Но при этом, даже в моем окружении, были сверстники и значительно хуже: некоторые тогда уже начинали пробовать наркоту, воровали; я до такого не скатился, к счастью.
С матерью отношения у меня абсолютно расстроились в тот период. Из-за тяжелого финансового положения ей приходилось много работать, так что времени на воспитание и на контроль моего пространства и времени практически не оставалось; таким образом, я целыми днями был предоставлен сам себе. Кроме того, мать очень любила жалеть себя и винить других в своих неудачах; ну а самым ужасным было мое интуитивное понимание того, что одним из виновников, ответственных за ее разрушенную жизнь и не состоявшееся семейное счастье, она видела именно меня.
Но стоило и отдать ей должное: мать не скинула меня на бабушку, не принялась отстраивать свою личную жизнь; вместо этого всего, она, как могла, до последнего старалась хоть как-то сделать из меня человека; у нее получалось плохо, я ее постоянно разочаровывал, возможно и ускорил тем самым ее преждевременный добровольный уход.
Вот такие у меня замечательные гены, в общем.
Мать мне оставила в наследство чувство вины перед ней – мерзкое такое, неприятное, не сильное, но постоянно свербящее где-то там, на глубине подсознания. Сам я ее тоже виню во многом, до сих пор и сильно. Стараюсь меньше думать, меньше вспоминать – тогда легче.
Зато был и положительный момент, вызванный ее смертью: я на некоторое время остепенился, даже учебой плотнее занялся. Бабушка моя настояла, чтобы я обязательно получил высшее образование, мол, без него в наши дни никуда. Я не стал перечить, тем более, имел хорошие льготы при поступлении, как сирота; в итоге, даже на бюджет влез, несмотря на скромный аттестат и невыдающиеся результаты экзаменов. Профессия выбиралась методом тыка…
***
После перекура вернулся на кухню – Аси там не застал. Прислушался – она шуршала в одной из спален. Я очень быстро запхал в рот недоеденную и уже остывшую яичницу, прожевал второпях, тарелку вымыл за собой.
– Кхе-кхе, можно? – подошел я к входу в комнату, где Ася копошилась, перекладывая одежду сидя на кровати.
– Да, конечно, я вот уже начала в дорогу собираться, – бодро она пролепетала, – Не знаю, купальник брать с собой?
«Интересно, как она так быстро умеет настроение с плохого на хорошее переключать? Плакала десять минут назад – уже шутит».
– Не бери, зачем? Я тебе свой, если что, одолжу.
Ася хихикнула.
Я осмотрел интерьер спальни: обои персиковых тонов, кровать, тумбочка, шкаф, полочки, стол, стул. На столе ноутбук, на полочках – книги и какие-то сувенирчики. Скромно, аккуратно, по девичьи.
– Если без шуток, – продолжила она, – Я вот не знаю, как быть с папиным оборудованием?
– А что за оборудование?
– Инфракрасная камера, дозиметр, рации,… – начала перечислять Ася, загибая пальцы, – Датчик низких частот…
– Я тоже не знаю, – ответил я, – Допускаю, что из оборудования нам понадобятся распятие и бутылка святой воды.
– Согласна. Тогда беру еще чеснок, а ты там на месте настругай побольше осиновых кольев.
– Обязательно.
Хотел я еще что-нибудь сострить, воспользовавшись созвучностью слов «осина» и «Ася», поиграв со словосочетаниями, скажем, «Асин осиновый кол», «осиновый кол для Аси», но ничего остроумного и не пошлого на ум не пришло.
– Если серьезно, – сменил я тон беседы, – Рации на всякий случай предлагаю взять. Остальное, думаю, не надо. Тем более, я ничем пользоваться не умею из перечисленного.
– Хорошо, договорились.
– Вообще, Ася, – сообразил вдруг я, – Главное, чтоб ты подготовила походный инвентарь: спальники, палатки, что там еще, не знаю… У меня просто этого ничего нет, покупать специально не хочется – оно мне вряд ли еще пригодится когда-нибудь.