Мы согласились.
Опять последовал вопрос о том, зачем нам все это знать, мы снова объяснили, рассказ продолжился:
– Еще интересно, что хоронили они покойников не отпевая, то есть они считали, что раз уж человек умер на проклятой земле, значит грехи у него отмолены уже, или забраны душами безбожников. Но очень важно было тело усопшего захоронить в чистом месте, в таком месте, по их мнению, находилось их кладбище. Оно и сейчас там находится – при въезде в Курганы. А тех, кто по каким-то причинам спасения не заслужил, согрешив очень сильно и не покаявшись, хоронился на месте одного из двух больших капищ, расположенных вне деревни, тем самым, становился очередным предметом для отмаливания своей души, наряду с душами безбожников; так, по крайней мере, Анисим мне объяснял. Вот в общем, наверное, все… Кстати, вам было бы полезно встретиться с председателем сельсовета. Он мой бывший ученик, очень увлекся, в свое время, историей здешних мест. С сыном моим дружит, частенько водочку вместе попивали. Очень хороший человек, образование получил, поднялся до начальника. Вот только сильно переживает, что так и не смог от местного говора избавиться, считает, что из-за этого не получилось выше по карьерной лестнице подняться. Андреем его звать, Андреем Григорьевичем Еремейчиком. Сходите к нему, можете даже сегодня, скажите, что от меня – он вам все расскажет, все покажет…
Мы с Асей переглянулись, я ей мимикой показал, мол, не надо. Ведь действительно, старик то ли не знал, то ли забыл, что председатель умер полтора года назад, зачем его было расстраивать лишний раз?
– И еще, – Ян Моисеевич приподнял руку, завертел головой, – Вы, девочка… Ну или вы, молодой человек. Сходите, пожалуйста, позовите сына моего, хочу, чтоб он вам кое-что дал…
Я первым со стула вскочил. Пошел на кухню, там застал сидящими за столом Вениамина Яновича с супругой, объяснил, что Ян Моисеевич его позвал зачем-то…
– Веня, – обратился он к сыну, – открой, пожалуйста, верхнюю шуфлядку164 стола, найди там три общих тетради и папку «Дело»… нашел? Молодец. Так вот, молодые люди. Забыл я, зачем это хотел сделать, но что именно хотел сделать, я помню прекрасно – бывает у меня такое, с каждым днем все чаще. Возьмите, пожалуйста, эти бумаги. В тетрадях вы найдете кое-какие записи, сделанные мною, по поводу наших мест, в папочке – карты местности с отмеченными на ней важными объектами. Можете их уже не возвращать – я уже все сделал, что должен был и что мог…
Я забрал все, поблагодарил искренне.
– Кстати, Веня, – опять Ян Моисеевич к сыну обратился, – А почему это вы меня так по праздничному нарядили сегодня? Что, тоже чувствуете, что в любой день уйду от вас безвозвратно, да?
– Папа, ты ж сам просил, чтоб тебя получше одели перед приходом журналистов, – оправдывался Вениамин Янович.
– Журналистов? Так эти молодые люди журналисты? А-а-а! Теперь я все понял…
Было видно, что Ян Моисеевич устал очень сильно, начал теряться, забывать то, что только-только мы обсуждали с ним. Поняли, что пора бы уходить…
***
– Этот Иван Моисеевич просто находка для нас, – заявила Ася, когда мы покинули их двор, я курил возле машины, она стояла рядом, – И вообще, они очень интересная семья. Я, честно говоря, вот так вот впервые близко общалась с евреями, зная при этом, что они евреи. Для меня они вроде как и не существовали… То есть, я знаю, что они есть, и их много, но вот так, чтоб осознавать, что вот этого человека я знаю и знаю, что он еврей – нет…
«У нее сейчас состояние шока от всего услышанного, – подумал я, – Несет какую-то чушь несвязную».