«Размываются, да?» – почему-то меня передернуло от этого слова, я чуть зубами не заскрипел; захотелось Степке в морду дать. Еле сдержался.
– Много бухаешь? – влез я с провокационным вопросом.
– Меньше, чем ты еще совсем недавно, – ответил он, растянувшись в улыбке и прищурив левый глаз.
– Так, а кого убил-то хоть? – сделал я вид, что не заметил его колкости, задал еще один провокационный вопрос.
– Знакомого, – абсолютно спокойно ответил Степка, не поведя и глазом, – К жене приревновал его. Отпиздил – ой простите, барышня, ради бога – избил. Руками, ногами, стулом. Он слабым оказался. Я думаю, что упал неудачно, но решили на суде, что это я его так хорошо втетерил.
– Ты ж не местный, да? – продолжал я допрос, хотел его из равновесия вывезти зачем-то, видимо мстил за то, что у него получилось это сделать со мною без напряга, – Откуда сам?
– Из Крупок. Но родился в Смоленске. Батя оттуда родом. Родители разошлись – мать меня к себе на родину увезла, в Крупки. Тут уже школу закончил, отучился в Борисове, работал на котельной, женился в двадцать два, а в двадцать три присел. Еще вопросы, начальник?
– А тут как оказался? – не мог я никак остановиться.
– Жена меня выставила из нашей общей квартиры. Месяц бомжевал, а потом снова явился к ней, говорю, мол, судиться буду, отсужу комнату, шлындру какую приведу – живи и мучайся тогда. Ну, на понт, короче взял. А бабок не было, чтоб внатуре судиться. Но она повелась, испугалась. Договорились, что квартиру на сына переписывает, а мне дом покупает и еще бабок подваливает трошки. Купила хлев этот, да мне-то что?.. Сколько той жизни осталось? Мне вот другое душу рвет: сынку моему, как я вышел, пятнадцать лет уже было, его только грудничком видел, еще до зоны. Ждал, думал, что хоть как-то с ним… Нет, не принял он меня, сказал, что я для него никто, пустое место…
Добился я своего – выдавил-таки из Степана скупую мужскую слезу.
– Ладно, Степан! – удовлетворенно произнес я, – В общем, пойдем мы. Как бы там ни было – спасибо за информацию.
– Эй, ребятки! – поднял он лицо, – Может у вас алтушка, в смысле, мелочь, есть какая? Рубля хоть три, а? Мне на ампулу…
Мы с Асей начали рыться по карманам. Я первым нащупал какие-то монетки, вытащил, прикинул сколько.
– Вот, держи, – протянул их ему, – Тут четыре почти.
– О, ребятки, храни вас божечка! – радостно подскочил Степан, одной рукой принял мелочь, другой начал слезы вытирать, – Я сейчас к Алексеевне слетаю… Может вместе накатим, а?
– Не, Степка, мы не будем, спасибо, – ответил я за нас двоих…
***
В тот день мы уже никуда не пошли.
Ася практически до самого вечера просидела, уткнувшись в ноутбук, время от времени отвлекаясь на тетради Яна Моисеевича, что-то переписывала оттуда, сверяла. Я же не знал куда себя деть – бродил бесцельно туда-сюда, то по дому, то по двору, снова косить траву пробовал, досок от забора наломал целую кучу на дрова, с запасом на несколько дней, в мобильнике ковырялся в своем – гонял танчики… За все время мы с Асей перекинулись лишь несколькими словами.
Вечером за ужином только разговорились.
– Я уже боюсь у тебя спрашивать, – начала она, – Но все-таки хочу услышать твое мнение: что ты обо всем том, что нам наговорил Степан, думаешь?
– Не знаю, – ответил я, – Склоняюсь к тому, что он немного действительно на голову болен. А может и не немного.
– Возможно, да, – согласилась Ася, – Но про язычников, про староверов, отмаливавших их, про Анисима, про его дочь… Ну как он мог все это знать, откуда? Я очень сильно сомневаюсь, что он был знаком с Иваном Моисеевичем. А ведь только он нам рассказывал про особенный культ местных староверов и про то, что Анисим был не просто одним из них, а неким хранителем, или, на языке Степана, смотрящим. Тебе не кажется это подозрительным?
– В том-то и дело, что кажется, – признался я, – Если бы не казалось, то я и не заморачивался бы, а все списал на бредни сумасшедшего. А тут доля сомнения закралась, теперь, вот, не знаю, что и думать.
– Я, кстати, никогда бы не поверила, что Степану всего-навсего сорок лет, – сообщила она, – Вот даже, если тебя взять для сравнения: это получается, что он старше всего лишь на каких-то пять лет…
– На шесть, – поправил я.
– Ну на шесть, ладно. Но ведь выглядит-то он не меньше, чем на пятьдесят пять!
– Ну а я как выгляжу? На сколько лет? – решил я узнать.
– Нормально ты выглядишь. Ну, по крайней мере, не старше своего реального возраста, – ответила Ася, потом спросила: – А я на сколько?