«Буханка» подъехала примерно через двадцать минут после звонка Петровича. Я вышел из дома встречать непрошеных гостей, Ася осталась внутри дома. Сильно волновался, чувствовал, что либо буду молчать как воды в рот набрав, либо начну паясничать, рискуя все испортить совсем, перегнув палку.
Первым из автомобиля выскочил Петрович, затем вылезла Марина Михайловна, пошла в мою сторону размашистым шагом с грозным видом, Петрович поскакал следом.
– О, здравствуйте, Марина Михайловна! И вам, Петрович, здравствуйте, – поприветствовал я их притворно радостно, – Захотели посмотреть, как мы устроились, да?
– Здравствуйте, уважаемый, – буркнула она в ответ, – Я требую, чтобы вы мне объяснили: что вы здесь устроили!..
– Траву покосил, – все-таки паясничать я начал, – В первый раз в жизни, кстати, косу в руки взял. Сразу не очень получалось, но потом приноровился, даже понравилось. Так, что еще?.. Вот, немного деревянный хлам здесь разгребать начал (я указал на аккуратно сложенные поломанные доски от забора, которые я ранее подготовил для топки печи). До того разваленного навеса пока еще не добрался, но планирую. А то местные старушки боятся, что тут пожароопасно из-за всех этих деревяшек и сухой травы. На вас, кстати, жалуются, говорят, что вы должны за пустующими участками следить, мол, они у вас на балансе. А я заступаюсь, объясняю, что сельсовет большой, пустых участков уйма, а людской штат ограничен… Да, кстати! Были мы на чердаке, а там летучие мыши. Я, честно говоря, не знаю, может в этом и нет ничего страшного, но я слышал, что они бешенство могут разносить. Может нужно куда-то сообщить? Служба отлова диких животных ведь какая-то существует…
– Так, молодой человек! – перебила она меня, а ведь я еще не рассказал про блохастого ежика, и о том, что блохи способны распространять бубонную чуму, – Вы понимаете, что это незаконное проникновение в жилище? Что это преступление?
– В жилище кого? – постарался я максимально спокойно переспросить, – Тут, кроме мышей, летучих и обычных, никого не живет. Ну еще и ежик. Кстати, еж блохастый, а блохи, между прочим…
– Вы дурака валять надумали? – перебила она меня на самом интересном месте, – Это государственная собственность, находится на балансе сельсовета! Любое, даже временное, самовольное завладение этим имущ…
– Марина Михайловна, – на этот раз я ее перебил, – А давайте-ка мы сейчас зайдем в дом, присядем, составим договор аренды…
– Какой еще договор аренды?!.. – повысила она на меня голос.
– Идемте-идемте, – беря ее нежно под руку, повел ее в дом, она, видимо, растерялась, сопротивляться не стала, – Петрович, побудь пока что здесь, мы сейчас быстренько бумаги подпишем – и все…
– Ой, здравствуйте, Марина Михайловна! – вскочила из-за стола Ася, от волнения даже поклонилась председательше, – Не ожидали мы вас в гости, а так бы что-нибудь…
– Так, Ася, – не дал я ей закончить, – Найди, пожалуйста, чистый лист бумаги. Ручка у меня здесь где то была…
– Тетрадный лист пойдет?
– Пойдет.
Ася суматошно забегала до дому, роясь по сумкам, приговаривая: «Ну где же, где-то ведь была, я ж брала, вроде…»; наконец, нашла общую тетрадь в боковом кармане одной из дорожных сумок, вырвала из середины двойной лист в клетку, поднесла его мне. Я уселся за стол, принялся писать, не разворачивая, на первом обороте, проговаривая вслух:
– Итак, пишу: я, гражданин Республики Беларусь, Григорьев С.С., родившийся девятнадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, принимаю в аренду дом, в скобочках: жилище, по адресу: Крупский район, Курганский сельсовет, деревня Спаси, улица… не помню адрес… Я тут место пока что оставлю, потом допишу… Так. Далее: обязуюсь сохранять дом, в скобочках: жилище, в надлежащем виде, к устно оговоренной дате вернуть его в состоянии не хуже первоначального. В случае непреднамеренной порчи, торжественно клянусь и обещаю возместить государству все понесенные убытки. Подпись, расшифровка, дату потом сами поставите.
– Молодой человек!.. – снова повысила она голос, покраснела.
– Так, и вот арендная плата, – в который раз перебил я ее, достал из кармана пятидесятидолларовую банкноту, вложил внутрь, между страничками двойного тетрадного листа, протянул его Михайловне, – Вот и все. Мне кажется, что мы уладили все бюрократические формальности, ведь так?
Михайловна остолбенела, секунд пять не решаясь взять из моих рук бумажки. Потом, все-таки, выдохнула, кивнула, глядя мне в глаза, схватила слегка дрожащей рукой листок, расстегнула свою сумочку, всунула его внутрь.