— Разрешите, мэм? — спросил кто-то сзади, и не дожидаясь ответа, обошел ее, торопясь успеть на свое место по тревоге.
Светлана поняла, что стоит в коридоре, невидяще пялясь в пустоту. Она сглотнула и по привычке полезла за блистером стимулятора в нагрудный карман. Так, стоп, она же только что их приняла.
— Мэм, в системе посторонних кораблей не выявлено. Разрешите начать развертывание минных заграждений? — спросил по комму Давид.
Вместо ответа Михайлова все-таки отбросила мысли, одолевающие ее уже неделю, и механически дошла до мостика. Андроиды со своих мест бросили на нее короткие взгляды и поздоровались, не отвлекаясь от работы.
Давид хмуро посмотрел на блистер, торчащий у нее из кармана. Светлана поправила его, засунув поглубже, и села на свое место. Работа унимала головную боль, и первое время она отдавалась ей по шестнадцать часов, пытаясь найти выход из капкана, в котором оказалась. Но его не было, как бы ни старались Кали или Давид. Их отряд был нефункционален как боевая единица, а единственная боевая единица в нем — сама Светлана, была нефункциональна как командир.
С тех пор, как она это поняла, от головной боли не помогала ни водка, ни работа, ни стимуляторы. Когда это было? Позавчера. А вчера Кали заявила, что у нее деструкция личности на фоне потери ориентиров в жизни. Деструкция, мать ее, личности, сука. На фоне потери ориентиров в жизни!!! Или потери жизни ориентирами?! Да какая разница?! Что этот гребаный андроид может понимать в психологии?! Машина ставит диагноз человеку и не предлагает никакого лечения, кроме поиска новых ориентиров.
Новых, блять, ориентиров! Открой, сука, свой гребаный электронный справочник и найди там медикаменты, нахрена их три тысячи лет придумывали? Чтобы при деструкции личности искать новые ориентиры взамен старым? И где их тут искать?! Два десятка андроидов, говорящая голова, киллер и тупой амбал. Кто из них может стать новым ориентиром? Тут даже потрахаться не с кем!
— Начинайте установку минных заграждений по согласованной схеме, — наконец, приказала Светлана. — Привлеките к этому всех космопехотинцев, пусть привыкают к бронекомплектам в боевой обстановке. Родригез на своем корыте… Хм… Не поняла, не вижу его на месте.
— Он еще не вышел из гипера, прыгает отдельно.
— Ладно… Не кажется ли тебе это странным, Давид? Они ведь ушли на три часа раньше нас.
— Нет, мэм. Там ведь трое моих парней. Я уверен, они скоро появятся, просто временной сдвиг.
Светлана внимательно осмотрела на по-прежнему расширяющуюся сферу, охваченную сканерами “Весельчака Пита” на предмет наличия своего транспорта-истребителя, но безрезультатно. Она удрученно вздохнула и… неожиданно увидела, как тот появляется в зоне радаров.
— Ха, вот и он! — обрадовался Давид.
— Родригез, мать твою, что там у тебя? Почему так долго? — спросила Михайлова.
— Добрый день, мэм! — ответил тот. — Выбросило у Булера-7, пришлось идти своим ходом. Третий движок накрылся, больше двадцати процентов мощности не выдает.
— Поняла, начинай установку мин.
— Понял, мэм, — он отключился.
— Похоже, неделька с твоими парнями пошла ему на пользу, — усмехнулась Михайлова. — “Да, мэм”, “есть мэм”, еще чуть-чуть и вспомнит уставное обращение по званию.
— Так и есть, — кивнул Давид. — Может быть он даже научился управлять кораблем, смотрите, как грамотно идет!
Они еще немного пошутили по поводу того, что их пилоту тоже стоило бы поучиться кое-чему, Михайлова проверила все посты, немного понаблюдала за тем, как космопехотинцы ставят минные заграждения, а Родригез на небольшом ускорении идет на сближение. Голова болела все сильнее, и она встала. Светлана покинула мостик и направилась к Кали, чтобы она выписала ей чего-нибудь получше стимуляторов.
Ей даже удалось относительно спокойно добраться до медотсека. И тут снова завизжала тревога, на этот раз — боевая, а двигатели корабля включились, набирая ускорение. Михайлова лапнула комм, вызывая Давида:
— Что за нахер?! — рявкнула она.
— Атака со стороны транспорта, мэм! Маневр уклонения не получается! Родригез выпустил три ракеты!
— Немедленно отстрелить “фантомы”! — приказала она, и помчалась было обратно на мостик.
Через секунду она почувствова, как тепловые ракеты, которые должны были сбить ракеты противника с толку, стартовали — корпус чуть ощутимо вздрогнул.
— Нет… — прошептал Давид. — Не получилось… Восемнадцать секунд до столкновения.
Михайлова поняла: это конец, и скомандовала:
— Опустить переборки, разгерметизировать все помещения! Всем в спас-скафандры!
Она механически повернулась к спас-комплекту, вмонтированному в стену коридора, набрала код на панели, откинула прозрачную крышку и наступила в него. Скафандр плотно запечатал ее в своих объятьях. Она шагнула назад, возвращаясь в коридор, и побежала в сторону ангара. Она знала, что шансов практически не было. Корпус мелко затрясся, явно включились оборонительные комплексы корабля.
Теоретически, “Весельчак Пит” мог сбить все три ракеты при подлете. Ага. Теоретически, отделение космопехоты может уничтожить штурмовой бот. А отделение обычной пехоты — космопехотинца в бронекомплекте.
Теоретически, бабушка была бы дедушкой, если бы у нее были яйца. А на практике, от первого взрыва Михайлову бросило на стену, а потом потащило в сторону носа сошедшей с ума гравитацией.
— Разгерметизация ангара! — сообщил Давид-1. — Мы потеряли левый двигатель!
— Отключить гравитацию! — приказала Светлана.
В этот момент раздался второй взрыв, Светлану оторвало от стены и бросило в сторону кормы. Набирая скорость в неконтролируемом полете, она успела подумать: двадцать метров при 2G, этого достаточно убиться, или нет? А если попытаться развернуться ногами вперед?
* * *
Данила Петров выругался. Третью ракету "Весельчак Пит" все-таки сбил, хотя она и разорвалась практически вплотную к кораблю. Что ему не нравилось в кораблях Наемников — они не разваливались на части, как, скажем, транспорты, или даже эсминцы и линкоры Скопления Сигмы. Можно сколько угодно говорить о социальной справедливости и мести захватчикам, но пока они не научатся делать нормальные боевые корабли, ни о каких прямых столкновениях с Землей говорить не было смысла.
То, что ему удалось подловить корабль Михайловой, на котором было всего четыре члена экипажа и не было нормальной защиты — просто нереальное везение. А то, что оперативно удалось склепать и озвучить голограмму пилота — уже его заслуга. Он до последнего ждал, что Коул Диас даст условленный знак, но его не было и не было, а значит — о помощи изнутри речи не шло. Когда космопехотинцы "верхом" на минах начали выводить их на орбиты боевого патрулирования, Данила решил действовать.
"Стремительный" уже давно вошел на дистанцию атаки, и Петров нажал кнопку, передавая на орудийную палубу команду: "Огонь". Трое наводчиков, обучавшихся в лучшей космической академии Скопления Сигма, запустили ракеты по "Весельчаку Питу", а сам истребительный транспорт сменил вектор форсажа, выходя из зоны ответной атаки. Данила считал себя лучшим пилотом из тех, что сейчас были на борту, и лично управлял неповоротливым кораблем.