– Чем же это плохо? – поинтересовалась Фелиция, и в её глазах вспыхнул огонёк искреннего любопытства.
– Отрицательно сказывается на отношениях с мужчинами.
– А вот тут ты ошибаешься, дорогой мой друг детства. Настоящая женщина должна быть вредной и капризной, чтобы вызывать у мужчины азарт охотника, – отпарировала Фелиция. – Послушные и предсказуемые дамы очень быстро наскучивают мужской половине.
– Откуда такие познания?
– Профессия журналиста научила меня разбираться в тонкостях человеческих взаимоотношений. В особенности, между мужчиной и женщиной.
– Да-а, я же совсем запамятовал: ты у нас непревзойдённый знаток человеческих душ. Читаю порой твои очерки о героях наших дней и диву даюсь – это же настоящие гимны о добром сердце и нравственных ценностях человека, – егерь широко улыбнулся, на загорелом лице блеснули крепкие белые зубы.
– Ёрничаешь?
– Что ты, Фиса! Упаси бог глумиться над твоими трудами, – изобразив на лице простодушие и картинно кривляясь, проговорил Громов. – Я же полным счётом ничего не смыслю в вашей профессии.
– А ты, Витя, как был язвой, так ею и остался.
– С кем поведёшься…
– Ладно, будем считать, что словесная разминка между нами закончилась с ничейным счётом, – сказала Фелиция.
– Вам лучше знать, мадам Сойкина, – ответил Виктор, проверяя натяжение палаточной ткани. – Меня лично устраивает любой счёт нашего поединка.
– Ты собираешься здесь заночевать? – спросила Фелиция, обратив внимание на то, с какой неторопливостью устанавливает палатку егерь.
– А что? Боишься остаться со мной наедине?
– Ещё чего!
– Ой ли? А вдруг я к тебе приставать начну, что тогда? Ночь, вокруг ни души, а рядом соблазнительная женщина. Почему бы мне, женатому мужику, не воспользоваться подвернувшимся случаем? Сочная, румяная, чернобровая красавица – ночи не хватит, чтобы сполна насладиться ею! – Виктор усмехнулся, на лице его блуждали хитринки.
Фелиция подняла на бывшего одноклассника сердитые глаза:
– Не неси всякую чушь, Громов!
– Может, и чушь, Фиса, но лучшего сценария для твоего знакомства с Лешим не придумать, – рассудительно высказался егерь. – Ты завопишь о помощи, он услышит твои душераздирающие вопли, ринется спасать. Я в это время прыгаю в лодку и быстренько улепётываю от наказания. Ну, а дальше всё будет зависеть только от тебя, подруга. Как ты смотришь на такое развитие событий?
– Иди ты к чёрту со своим сценарием! – возмутилась Фелиция, гневно взглянув на Громова. – Сама разберусь, как мне поступить.
– У чёрта мне делать нечего, а вот к Лешему я, пожалуй, наведаюсь, – невозмутимо сказал Виктор. – Как закончу обустройство твоего лагеря, так сразу и поднимусь наверх, заявлю о себе. Не принято в тайге без разрешения вторгаться на чужую территорию.
– Дело твоё, – сказала Сойкина – Я не знакома с таёжными правилами. Только чур: ни слова о моих намерениях, понятно? И не смей проявлять дурацкую инициативу!
– Да уж куда понятнее, – недовольно пробурчал Виктор. Он не привык, чтобы женщины разговаривали с ним в таком тоне, и уж более того, чтобы давали ему какие-то распоряжения. Громов был волен в своих действиях и поступках, к такому укладу жизни ему удалось приучить даже свою ревнивую супругу. Если бы подобные слова произнесла жена, ей бы, образно говоря, немножко не поздоровилось. Но сейчас перед ним была шалопутная одноклассница Фелиция. Фиска, которую он знал, как облупленную, ещё со школьной скамьи и которой мог простить всё.
– С детских лет усвоил, что любая инициатива наказуема, – усмехнувшись, добавил он. – Сейчас я оправлюсь за дровами, а ты, бездельница, достань продукты и накрой поляну для обеда.
– Для начала костёр разведи, приказчик! – бросила Сойкина в ответ, не воспринимая всерьёз повелительный тон егеря.
Для неё тридцатипятилетний Виктор Громов всё еще оставался тем ершистым Громом, которого в школьные годы она считала своим самым преданным другом и заступником. Имея взрывной характер и острый язык, Фиса иногда съезжала с катушек и непроизвольно оскорбляла нерадивых одноклассниц. Те же, в ответ, объединившись в непримиримую группу, с устойчивой периодичностью пытались поквитаться с обидчицей. Они выбирали удобный момент и загоняли Сойкину в угол, чтобы хорошенько оттаскать её за косы. Однако, им никогда не удавалось осуществить задуманное. Каждый раз, словно из-под земли, перед ними появлялся Гром.
Среди школьников он слыл драчуном и хулиганом, хотя это не мешало ему хорошо учиться. Виктора побаивались и безоговорочно исполняли все его требования.