Вот этот способ. Надо где-нибудь на берегу пруда или иного водоема, заросшего тиной — зелеными нитчатыми водорослями, зачерпнуть эту самую тину — с берега или собрать со дна граблями. Когда она просохнет, ее следует изрезать ножницами на мелкие — не более полусантиметра — кусочки, после чего истолочь: можно в ступе, можно между какими-нибудь камнями. Далее в котелке, горшке или какой-либо еще посудине растолченную тину следует размочить, положив ее в мелкое сито. Вынув сито из воды, тину накрывают листом бумаги или тряпочкой, потом переворачивают и выкладывают ее на гладкую доску. Через ту же тряпочку или бумагу тину надо прогладить горячим утюгом до полного высыхания или же просушить на солнце. Бумага готова — зеленоватая или желтоватая, если тина пошла в ход не сразу, а некоторое время полежала на воздухе.
Можно получить и совершенно белую бумагу. Для этого толченую тину нагревают в 10-процентном растворе хлорной извести. Сразу же после закипания посудину с тиной необходимо снять с огня и добавить туда немного 2-процентного раствора серной кислоты. Затем, соблюдая осторожность, обработанную массу следует промыть водой и, добавив в нее несколько капель нашатырного спирта, выложить на доску. Далее все делается, как и в предыдущем случае. И также получится бумага, пригодная для письма чернилами, тушью или карандашом.
Возможно украсить самодельную бумагу и собственным так называемым водяным знаком: его будет видно и на просвет, и даже с поверхности. Вы сами определите — каков он должен быть. А выбрав, выложите его контуры тонкой проволочкой на дне сита или — еще лучше — вышейте их тонкой нелиняющей ниткой. Когда будут проделаны все уже описанные процедуры, в ваших руках окажется лист бумаги, какого нет и не может быть ни у кого другого на свете. Право же — ради этого можно и потрудиться!
* * *
Итак, мы с вами более или менее разобрались с бумагой и ее предшественниками. На очереди «перо» — орудие для письма, без которого не обойтись никому, кто хочет слово звучащее обратить в слово письменное. Но об этом мы поговорим в следующий раз.
(Окончание следует)
ОТВЕТ ПОЛУЧЕН!
Не сменять ли шило на мыло?
Вопрос: Васильев Б.И., Украина.
Сразу после войны у нас была большая семья — 18 человек. И моя покойная бабушка всю эту семью обстирывала. А мыло варила сама. Я заинтересовался рецептами и технологией мыловарения в домашних условиях. Хотелось бы узнать рецепт хозяйственного мыла, технологию его варки.
Ответ
О.Г.ЛЕТЧИКОВА, г. Москва
Знаменитый немецкий химик-органик Юстус Либих, ставший за свои открытия членом Петербургской Академии наук, предложил считать количество потребляемого в народе мыла мерилом культуры и благосостояния страны, в чем его охотно поддержали и экономисты, и историки. Ведь эпидемии страшных болезней — чумы и холеры — косили тысячи людей, а остановить их и сохранить численность населения могла прежде всего чистота — привычка к постоянному мытью.
Русские на протяжении веков оставались самым многочисленным народом Европы, и это во многом заслуга мыла да русской бани. И памятуя об этом, иначе воспринимаешь расхожие суждения иностранцев, да и некоторых доморощенных критиков о «варварской», «немытой» России. Но обратимся к фактам.
В Москве на Варварке, что последние 70 лет звалась улицей Разина, среди множества лавок, торгующих щепетильным (галантерейным) товаром, самая бойкая торговля в XVII в. шла в мыльном ряду. А как иначе! Каждому москвичу и заезжему гостю нужно было закупить мыла для пятнично-субботнего похода в баню, каждой хозяйке — для стирки в портомойне или белильне (старые названия прачечной комнаты — от слов «порты» и «белье»). Каждому жениху — для обязательного подарка избраннице сердца. Получит от добра-молодца молодая княгиня зеркальце, гребенку да мыльце душное в монастырьке (нессесере) — поймет, что суженый просит готовиться к венцу. Потому мыло из монастырька и называлось «венчальным». Должен был одарить жених душистым мылом и родственников невесты. Мыло — символ чистоты и здоровья — играло в русском свадебном обряде особую ритуальную роль, запечатленную во многих старинных песнях, былинах, пословицах, байках.