На этом мы заканчиваем воображаемое путешествие на машине времени «Знание» и вновь переносимся в современность.
Сегодня не только наше издательство, но и все книжное дело переживает не лучшие времена. Как мы справляемся — судить вам, нашим читателям. Но коль держите вы в руках эту брошюрку — значит, видите, что мы стараемся! А в преддверии 50-летнего юбилея издательства «Знание» мы дарим вам брошюру, в которой идет разговор и о технике, и об истории, и о философии — вполне в духе традиционной тематики нашего издательства. Но поскольку брошюра эта еще и приложение к журналу «Сделай сам», найдете вы в ней рекомендации практические: как создать семейный архив, домашний музей, взрастить свое генеалогическое древо и освоить основы геральдики. Ведь именно познания в этих областях помогут вам создать персональную «машину времени», быть ближе к истории, а значит — предвидеть будущее. Вы готовы к путешествию во времени?
P. S. Возможно, вы скажете, что в XX веке было много событий, гораздо более значимых, чем создание издательства «Знание». Но нам, по понятным причинам, дорога именно эта «страница» ушедшего столетия. А поскольку каждый из нас пишет свою историю и наполняет ее личными воспоминаниями и ощущениями, то и маршрут персональной «машины времени» у каждого будет свой. Общими остаются лишь «направления пути» — семейный архив, домашний музей, генеалогия, геральдика.
Н. Рубцов
Когда в конце 60-х умер мой прадед, осиротел не только мой тогда еще довольно молодой дед, осиротело и наше родовое гнездо — сельский дом, что стоит в 70 км от Москвы в деревеньке Минино, близ легендарной Гжели.
Деда, в прошлом боевого летчика, за голову которого фашисты обещали 50 тысяч марок, железный крест и поместье с наделом земли и крестьянами, теперь ждал опустевший отчий кров да земельный участок в 30 соток. Дом оказался и вправду опустевшим, родные сестры деда, подогнав к избе трактор с прицепом, погрузили в него весь нехитрый скарб и увезли в свое село.
В избе осталась только печь и груда пожелтевших фотографий, что в спешке были выброшены из комода прямо на пол. Не сокрушаясь о потерянном добре, которое, как известно, дело наживное, мы были рады этим фотографиям, ведь они — память семьи, рода, словом, то, что могло быть потеряно действительно безвозвратно.
По новой обживаясь на старом месте, мы стали обнаруживать и других «свидетелей» прежней жизни нашей когда-то большой и крепкой семьи — где-то на чердаке были найдены медный подсвечник и фарфоровая масленка в форме румяного калача, серебряный браслет с цветной эмалью и старые иконы, на оборотах которых сохранилась надпись: «Тимофей Иванов Жуков» — мой прапрадед, деревенское прозвище которого было Дума: к нему вся деревня за советом ходила, а был он по профессии ткач. Ткал золотую парчу, что шла на облачения священников да на царские одежды и на промышленной выставке в самом Париже золотую медаль получила.
Где-то в клети нашлось старинное Евангелие и удивительный документ на гербовой, с орлами, бумаге, носящей непривычное современному слуху название: «Обыск брачный» (по-нашему «Свидетельство о браке»), гласящий, что трижды были оповещены окрестности о желании Ивана Тимофеевича Жукова и Надежды Егоровны Беспаловой (моих прадеда и прабабки) вступить в брак, и никто не явился с целью рассказать о них что-либо непристойное, а по сему венчание их было произведено в мининской церкви Пресвятой Троицы.
Вот, пожалуй, и все семейные реликвии, хотя есть еще земля, из которой нет-нет да и выковырнется то старинный медный пятак, то необыкновенный фарфоровый осколок, то фарфоровая же кукольная головка или так называемая фарфоровая пластика — крохотные зайчик, овечка, девочка… Может, и не имели б эти пустяки никакой ценности, если б не знали мы, что прабабушка Надя росписчицей по фарфору в Дуле во была. Вот и чудится теперь ее работа в каждом черепке, что из земли покажется. А вдруг? Прошлое и будущее — вот с чем мы постоянно имеем дело, даже если нам кажется, что больше всего мы озабочены текущим днем и его нуждами.
… Отринуть прочь наследие прошлого, отказаться от буржуазных безделушек призывали наш народ в тревожные 20-е годы XX века. Мещанством и безвкусицей называли предметы быта, способные создать домашний уют, в 60-е. А как лихо высмеивали тех, кто старался сохранить многовековой семейный уклад? Попробуйте под этим углом зрения взглянуть на сцены из фильмов «Чужая родня», «Живет такой парень» и многих других.