«Причины небратского состояния понять легко, если мы представим себе, как трудно человеку забыть, что он отец, когда он имеет детей, и как легко забыть, что он сын, когда родители его умерли. Если же так легко забывать об отцах, то братство, связь между братьями, которая могла бы держаться только заботою о родителях, столь же легко забывается или, иначе сказать, разрушается, забота каждого брата о своих детях может только помогать скорейшему расторжению уз братских»…
Увы, это уже не фантастика, это — реалии нашей жизни…
«Нет других религий, кроме культа предков, все же другие культы суть только искажения или отрицание истинной религии», — писал философ, а идеал истории, по Федорову: «Всех признать в большей или меньшей степени историческими деятелями».
Именно к этой простой и опять же легко осуществимой идее приходишь, создавая семейный архив, домашний музей, словом, оборудуя персональную «машину времени», которая может, не дожидаясь коренных изменений в жизни человечества, приблизить к нам наших предков уже сейчас и даже дать надежду, что и потомки наши не забудут о нас.
И именно тогда наступит для нас «конец сиротства: безграничное родство».
Говоря словами Н. Ф. Федорова: «День желанный, от века чаямый, необъятного неба ликование тогда только наступит, когда земля, тьмы поколений поглотившая, небесною сыновнею любовью и знанием движимая и управляемая, станет возвращать ею поглощенных и населять ими небесные иные бездушные, холодно и как бы печально на нас смотрящие звездные миры; когда, собирая и оживляя прах тех, которые нам дали или, вернее, отдали свою жизнь, мы уже не будем этот прах обращать в пищу себе и потомкам, к чему вынуждались разобщением миров и необходимостью жить средствами, сплоченными нашею небольшою планетою. Знанием вещества и его сил восстановленные прошедшие поколения, способные уже воссоздать свое тело из элементарных стихий, населят миры и уничтожат их рознь… Тогда воистину взыграет Солнце, что и теперь народ думает видеть в пасхальное утро Светлого Воскресения; возрадуются тогда и многочисленные хоры звезд…»
Обычаи почитания предков и сохранения братских родственных уз всегда жили в # народе. Церковь отводит для поминовения усопших (заметьте, именно «усопших», а не «умерших») особые дни — родительские Субботы, а в нашем языке до сих пор существуют выражения, скрытный смысл которых не сразу понятен.
Необычайного совершенства достигло искусство скульптурного портрета в Древнем Риме, но обязано оно своим происхождением загадочным этрускам. У них было принято сохранять облик покойного родича в виде восковой маски.
Они служили атрибутами культа предков, — особо почитаемых потомками. Римляне переняли у этрусков этот обычай, а позже все римские скульптурные изображения из металлов и камней следовали этой художественной реалистической традиции.
О странном для нас родственном обычае рассказал римский историк Тацит в своем труде, озаглавленном «Анналы». На похоронах умершей в 22 г. н. э. знатной римлянки, которая была женой Кассия и сестрой Брута — персонажей, вошедших в историю древнего мира, — впереди траурной процессии, по традициям римлян, несли изображения родственников умершей, но «Кассий и Брут блистали именно благодаря отсутствию своих изображений».
С тех пор и по наши дни выражение: «блистать своим отсутствием», так же как и выражение «войти в анналы истории», стало крылатым.
Древний римлянин и бюсты его благородных предков
* * *
В благородном деле воскресения предков музею и архиву отводил Н. Ф. Федоров ведущее место. Выдержки из статьи «Музей, его смысл и назначение» дают конкретные рекомендации, с чего надо начинать это общее для всего человечества дело. Кстати, в переводе с латыни «общее дело» значит «республика»!
«Наш век, гордый и самолюбивый (т. е. «цивилизованный» и «культурный»), желая выразить презрение к какому-либо произведению, не знает другого, более презрительного выражения, как «сдать его в архив, в музей…». Уже по этому можно судить, насколько искренна благодарность потомства, например, к гениям, изобретателям, да и вообще к предкам, к которым обыкновенно так жестоки бывают современники. Во всяком случае, почтение, выраженное «музейски», в нынешнем смысле этого слова, не лишено лицемерия и заключает в себе двусмысленность; а потому музей, в смысле презрения и музей, в смысле почтения — это такое противоречие, которое нуждается в разрешении…»