Это было запрещено правилами: пилот заглохшего карта должен ждать помощи, не выходя из машины и не создавая помех для остальных. Но Олег сделал все, чтобы не создавать помех, а на дисквалификацию ему было плевать. Все равно на этом моторе ему больше не ездить, а нового он явно не дождется. Олег уже дождался того, о чем мечтал два года — участия во всесоюзном чемпионате. Сниматься с него было глупо — да и поздно. Надо финишировать.
Карт шуршал колесами по бетону довольно шустро, к счастью, не рыская в стороны. Олегу удавалось почти что бежать, и перетяжка со словом «Финиш» болталась совсем рядом, казалось, прямо перед сразу запотевшими очками.
Но машины были, конечно, быстрее.
Тоом проревел мимо тут же, Славнюк проскочил через пару секунд, а Чагаев явно сбросил скорость, наверное, собираясь спросить, все ли с Олегом нормально. Олег, не отвлекаясь, на секунду отцепил руку от стальной трубы отбойника и показал Тимуру, чтобы летел дальше, — и тот притопил. А сзади нарастал шум остальных машин.
Не успею, понял Олег, наддавая. Не успею, убедился он, выдыхая со стоном от натуги, боли в бедрах и коленях и треска в спине. Не успею, почти смирился он, пытаясь не реветь И обнаружил, что перетяжка «Финиш» уже над ним и под ним.
Он финишировал четвертым.
Олег остановился, выпрямился и постоял, слегка качаясь и с трудом вдыхая сквозь грохот и рев сердца, пролетающих мимо картов и, кажется, аплодисментов. Он стянул перчатки и наконец стащил очки с мокрого лица, утерся подолом рубашки, стыдливо покосившись на трибуны, которые орали и хлопали, зачем-то глядя на него, и потолкал карт к техплощадке.
Там его, бессмысленно копающегося в движке, в котором ни фига не разбирался — Олег его слышал и понимал, но только живого и звучащего, а очень тяжелый ребристый набор хитро сочлененных металлических штучек был просто набором тяжелых штучек, — и нашел Руслан Ахметович. Он подошел, постоял рядом и сказал:
— Я этого тебе не говорил, понял? Но ты молодец. Мужчина. Горжусь. Больше так не делай.
Олег горько ухмыльнулся и щелкнул жалом отвертки по воздухозаборнику. Не сделаю, конечно. Негде и не с чем больше.
— Вот такой, сами видите, — сказал Руслан Ахметович. — Молчун. Упертый.
Он всерьез считал Олега молчуном, но сейчас говорил не с обычной досадой, а с незнакомой гордостью. Тренер, оказывается, был не один, а с лысоватым дядькой в летнем костюме. Тот сказал:
— Здравствуй, Олег. Меня зовут Константин Петрович.
И протянул руку. Олег отложил отвертку и показал, что ладонь черная и в масле. Лысый серьезно ждал, не убирая руку. Олег, хмыкнув про себя, пожал ее. Лысый улыбнулся и сказал:
— Принято решение создать гоночную команду олимпийского резерва «Пионер» с базой во всесоюзном пионерском лагере. Хочешь туда?
«Артек», сразу понял Олег. Но это был не «Артек». Совсем не «Артек».
— Ой колхо-оз, — протянула Юля, осмотревшись.
Громкости она не убавляла. Зачем? Обманули — получайте возмущение.
Юля выскакивала из вонючего автобуса, надеясь, что вид из окна искажался ограниченностью панорамы и немытым стеклом. В автобусе, в самолете, в поезде она задыхалась в ожидании. Сборы «Пионер» она представила себе в ярких цветах и сияющих подробностях, как только услышала об отборе лучших ныряльщиков для всесоюзной детской команды.
Отбирать, конечно, должны были мальчишек — и привезли сюда в основном мальчишек, как сразу с возмущением отметила Юля. И в основном не ныряльщиков и вообще не из водных видов, это бросалось в глаза. Обыкновенных, разных, но явно не умеющих задержать дыхание хотя бы на полторы минуты.
Юля могла не дышать почти три минуты — и проплыть за это время сто метров. Пусть и не в полную силу, но результат лучше в секции показывал только Альбертик, которого Юля за это сильно не любила.
Альбертика, конечно, взяли сразу — а Юле пришлось стараться, доказывать, устроить показательное испытание и пригрозить скандалом с подключением папы. Папа этого не простил бы, но он и не узнал, так что ничего страшного не произошло, а победителей не судят. Но приехать сюда еще не значило победить. Надо настраиваться на жесткий отбор, не забывай, напомнила себе Юля, рассеянно оглядывая уже не столько двор облупленного здания, сколько вывалившихся из трех автобусов мальчишек. Девочки тоже были, но немного. Тем проще.