Акуцу подумал, что если выделить три кульминационных момента в деле «Гин-Ман», то первым из них, безусловно, был период с похищения главы компании Кикути до неудавшейся попытки задержания преступников.
Закончив фотографировать, Акуцу просто стоял и смотрел на склад и на унылый безлюдный пейзаж вокруг него. Даже воздух в этом месте был пропитан смутной тревогой, и Акуцу вдруг явственно ощутил: несмотря на то, что прошло столько лет, здесь всё ещё веет дыханием давних событий.
Преступники никуда не делись.
По мере того, как эта совершенно очевидная мысль всё больше овладевала Акуцу, душу его накрывала плотная туча, подобная той, которую он видел в Лондоне…
26 июня «Курама Тэнгу» неожиданно отправили во все газеты «письмо о перемирии» со словами: «Я прощаю „Гинга“», в нём говорилось о месте, где их надо искать. «Мы в Цюрихе, Лондоне или Париже», «Езжайте в Европу ловить „Курама Тэнгу“»…
Компания «Гинга» была прощена. Все думали, что на этом дело будет закрыто. Но преступники уже нашли следующую жертву.
3
Походив ещё немного вокруг склада, Акуцу решил поехать к родителям.
На чисто убранном кафельном полу прихожей не было ничего, кроме сандалий и подставки для зонтиков. Запах родного дома подействовал успокаивающе.
— Я дома.
Акуцу поставил сумку на обновлённый два года назад пол гостиной. На его глухой голос из кухни откликнулась Кэйко — его мама.
— Я же приготовила тебе тапочки.
«Да, маму прежде всего волнует, что у меня на ногах», — усмехнувшись, подумал Акуцу и опустился на приятный на ощупь плюшевый диван. На стоящем рядом столике лежало несколько журналов «Кукольные дома в японском стиле». Вот уже несколько лет это было страстным увлечением отца.
— Он ведь давно к этому пристрастился? — Акуцу с участием в голосе показал на журналы.
Сощурившись — так, что морщинки в уголках глаз стали более заметными, — мама кивнула. Складки и морщины у носа и губ напомнили Акуцу о её возрасте.
На кухне, где стоял сильный запах лука, мама быстро резала продукты. Акуцу предложил свою помощь, но в ответ услышал: «Ещё не дай бог палец порежешь, так что сиди уж». На обеденном столе стояла газовая горелка, на которой располагался чёрный железный котёл набэ.[49] Мама, узнав, что придёт Акуцу, решила приготовить его любимое блюдо сукияки.[50]
— А, ты уже пришёл…
Держа в руках карманный электрический фонарь, вошёл отец — Масаси. Худощавый, он вечно сутулился и, как обычно, был одет во фланелевую рубашку, заправленную в брюки.
— Мать, у нас пальчиковые батарейки есть?
— По-моему, закончились. — Мама отвела взгляд от разделочной доски. — Отец, переложи, пожалуйста, в тарелку вермишель конняку.[51]
Тот, кивнув, пошёл на кухню.
Глядя на родителей, молча занимавшихся подготовкой ингредиентов для сукияки, Акуцу подумал, какими спокойными они выглядят. Как только начинаешь работать, кажется, что ход времени ускоряется, а ведь родителям уже по 65…
Отец, работавший в аптеке рядом с многопрофильной больницей в двадцати минутах езды на машине от дома, за исключением дней, когда ему приходилось задерживаться на работе, или вечеринок накануне Нового года, ужинал дома. Он любил бывать один: неподвижно сидел перед доской для игры в го[52] или внимательно смотрел по телевизору передачи про рыболовство. Акуцу считал, что отец никогда не говорил дома о работе потому, что на рабочем месте сдерживал себя. Он тщательно выполнял свои обязанности, но сверх этого ничем не интересовался. Абсолютно в духе отца было, например, активно участвовать в обучающих семинарах и при этом иметь очень скудные знания об имеющихся на рынке лекарствах. В этом смысле изготовление японских кукольных домиков по определённому шаблону было для него самым подходящим хобби. Когда ему исполнилось 60 лет, он стал работать по контракту, а в прошлом году, достигнув 65, ушёл со службы. Раньше мама время от времени работала на полставки, а теперь, занимаясь домашними делами, одновременно рассматривала не предназначенные для жизни дома, созданные мужем.
— Как ты съездил в Англию? — промывая откинутую в дуршлаг лапшу конняку, спросил отец. — Спасибо за чай. Вкусный.
Речь шла о чае, привезённом в подарок. Акуцу вспомнил выражение лица Тории, тыкавшего кончиком ручки в картонную коробку, и тут же ощутил терпкий вкус чая.
49
50
51
52