Августовский лес уже начинал скидывать первые жёлтые листочки в пыльную траву под ногами.
«Классно! — подумала Зина. — Если пройдёт дождик, то начнётся грибное изобилие. Буду собирать каждый день. Насолю на троих: себе, Кольцову и Нилу…»
Она шла по тропинке, прикидывая места, куда в первую очередь нужно будет заглянуть в поисках рыжиков.
Её словно парализовало от страха, когда сзади послышалось угрожающее звериное рычание. Боясь повернуться, она прислушалась к прерывистому дыханию за спиной.
— Каин! Фу! — грубо прикрикнул незнакомый мужской голос, и рычание стихло.
Зина медленно обернулась.
Прямо перед ней, высунув язык, стоял на «раскоряченных» лапах бело-серый питбуль со злобной мордой.
Хозяин, держащий пса на поводке, тоже остановился.
— Сидеть, Каин! Сидеть!
Зинаида подняла глаза на мужчину.
Он показался ей невероятно высоким. Несмотря на жару, незнакомец был одет в длинный брезентовый плащ с капюшоном и вязаную шапчонку непонятного цвета, из-под которой выбивались и блестели на солнце буйные отливающие золотом каштановые волосы.
Худое загорелое лицо обрамляла борода.
А глаза! Глаза были такие голубые и такие прозрачные, будто синяя шпинель — редкий драгоценный камень.
Но самое главное, что поразило Князеву, — это взгляд… Задумчивый, отрешённый, словно отсутствующий…
Зина терпеть не могла бородачей, но этот…
Она засмотрелась на незнакомца и стояла как вкопанная.
— Стоять долго собралась? Или проходи, или нас пропусти! — командный голос вернул её к действительности.
Пёс, словно разделяя недовольство хозяина, снова зарычал.
— Каин! Фу! — дёрнул за поводок мужчина.
Зина послушно попятилась с тропинки, уступая дорогу.
«Авель» и «Каин» — так она окрестила встреченную парочку — быстро прошли мимо и скрылись из вида…
На берегу народу было не меньше, чем на черноморском пляже. Пёстрые заплатки покрывал и полотенец, расстеленных на песке, выглядели, словно лоскутное одеяло.
«Даже приткнуться некуда», — расстроилась Зиночка, пробираясь поближе к воде.
Дружелюбная пожилая дама в цветастой панаме сжалилась над припозднившейся купальщицей и, приподняв край огромного покрывала, показала глазами на освободившееся место.
— Одна? — спросила она, близоруко прищурившись.
— Одна! — обрадованно заверила Зина.
— Располагайся! — любезно уступила мадам часть «своей территории».
Князева наплавалась от души, вода была тёплая, но у берегов уже скапливался бурый фитопланктон. Как говорили местные: «Озеро начинает цвести».
Само по себе это явление не особо опасно для человека, в умеренных масштабах одноклеточные водоросли даже повышают биологическую продуктивность водоёмов, но вот «гиперцветение» создаёт серьёзную угрозу для здоровья. Памятуя об этом, Зинуля быстро пробежала прибрежное скопление водорослей, и с удовольствием сделала несколько кругов вполне приличным «кролем» подальше от берега.
— Красиво плаваете! Я вами любовалась! — похвалила соседка.
— Спасибо! — отозвалась Зиночка. — Вы — если хотите искупаться — идите, я за вещами присмотрю. Не переживайте: всё будет в целости и сохранности.
— Я и не переживаю, — улыбнулась седая дама. — Мы с вами из одного коттеджного комплекса. Наш дом — крайний, у озера. Меня зовут Изольда Викторовна… Можно просто Иза, а вы — Зинаида Львовна…
— Точно! — Зина улеглась на своём полотенце.
— Аркадий про вас рассказывал. Аркадий Казимирович, — пояснила она.
— Понятно, — протянула Князева.
— Вот сейчас мальчишки прибегут, и пойдём купаться. Это я про Кирюшу и Витька… Они с Валентиной — няней своей — дома мультфильмы смотрят, а я с десяти утра место караулю. Задерживаются что-то… Может, пойти встретить? — размышляла Изольда. — А то предчувствие какое-то нехорошее…
В этот момент раздался душераздирающий вопль, перекрыв гомон отдыхающих на пляже.
— Помогите! Кто-нибудь! Спасите! На детей напали!
К берегу из леса выбежала орущая девушка в порванном платье, с перекошенным от ужаса лицом.
— Валя! — охнула Изольда и схватилась за сердце.
Зина вскочила на ноги и, не разбирая дороги, понеслась на крик. Год усиленных тренировок в спортзале под бдительным наблюдением Кольцова не прошёл даром. Единственное, о чём она сейчас жалела, — оставленный в коттедже «травмат».
— Туда, туда! — вопила девица, указывая дрожащей рукой вглубь деревьев, откуда доносились детский плач и собачий лай. — Собаки напали!