А такого добра в Диканьке, да и в других селах Российской империи и без того было с избытком. Ведь типы валенок очень разнообразны — твердые, грубошерстные и мягкие, с начесом. По цвету — черные, серые и белые, а в Поволжье, где быт обогащался за счет опыта всех многочисленных волжских народов, в праздники форсили в валенках писаных, вышитых или с «мушками» (на белых валенках красный рисунок). А модницы из числа нижегородских татар вообще «сражали на повал» кавалеров нарядными розовыми валенками.
1 — русский праздничный валенок нач. XX в.; 2а, б — вязаная обувь
Современные специалисты, инженеры валяльщики (так ныне называют продолжателей дела старых мастеров) утверждают, что аналога валенку в мире не сыскать. Это цельноваляльное изделие уникально. Ведь его нельзя распороть, распустить, разобрать по волокнам. Зимой в валенках тепло, летом — не жарко. А еще оказалось, что валенки… лечат! Они помогают людям с нарушением кровообращения, больным радикулитом и артритом Говорят, что в скором будущем за валенками мы будем ходить не на базар, а… в аптеку: лечебные валенки-чулки вполне могут появиться в продаже. Но уже сегодня один московский предприниматель реализует валенки через столичные сувенирные магазины по полторы тысячи рублей за пару.
Отметим, что у валенок на мировом рынке весьма заманчивые перспективы. Практичные иностранцы, оказывается, не всегда тупы, как сибирские валенки. Австрия уже приобрела партию нашего «национального достояния» для обогрева ног местных охотников. Хорошо, наверное, они будут смотреться в валенках да тирольских шляпах. Для своих пенсионеров валенки уже прикупили Соединенные Штаты Америки.
Теперь иностранцы мечтают несколько преобразить вид валенок. По забугорным представлениям «товарный вид» им придадут модные искусственные материалы, покрывающие валенки сверху. Наши инженеры-валяльщики возражают — ведь столь любимая Западом синтетика, естественно, снизит лечебный эффект валяной обуви, а вот использование натурального меха и прочих экологически чистых материалов вполне возможно. Над этим уже мудруют российские модельеры. Так что, похоже, пришла пора запастись валенками впрок, пока их все за границу не вывезли.
Выставка «Валенки-2000», пожалуй, была бы обыденностью в Саратове или Красноярске, а вот во Франции — событие. Там были представлены модели на модной высокой резиновой «платформе».
Кстати, в Москве недавно открыли музей русских валенок, а до этого появились валенки на музейной витрине в городке Мышкине, что в Ярославской области.
…На Северном Кавказе валенок не носили, но зато местные народы свое «валяное» изобретение сделали, по гениальной простоте и значимости в народном быту оно валенкам не уступит. Войлок — слово тюркское, а означает «покров», «покрывало». Именно из войлока изготавливают знаменитую кавказскую бурку. По словам дагестанского поэта Расула Гамзатова, «и в бурю, и в метель она и крыша и постель». В самом деле, если снять бурку с плеч и поставить на землю, она превращается в своеобразный шатер, и не страшен уже горцу ни снег, ни град, ни дождь. Вода будет стекать по длинным шерстяным косицам и бурка не намокнет, да и в бою, уверяют горцы, пуля может лишь скользнуть по войлоку или застрять в пятимиллиметровом шерстяном «панцире», не причинив вреда воину
Но не только удобнейшими изделиями из валяной шерсти могли похвастаться наши народы перед заезжими иностранцами. Практически все национальности, испокон веку проживающие в России, выработали свои приемы обработки кожи и меха.
Лапти да валенки всегда были в чести у многочисленных народов России, но, как говорится: лаптем щи наши предки никогда не хлебали, ведь и кожевенное производство — одно из древнейших ремесел Руси.
Помните, жил в стародавние времена в стольном граде Киеве богатырь Никита — кожи мял да дубил, потому и прозвище ему дали — Кожемяка. Ни один человек с ним силой сравниться не мог, да что — человек, одолел Никита во честном бою даже трехглавого змея, что повадился губить прекрасных киевлянок. И за подвиг этот не захотел богатырь никаких наград. Сказал лишь: «Не ради награды я со змеем бился, а людей пожалел. Мне моя работа всех ваших даров милее. Пустите меня обратно в слободу кожевенную». И вернулся Никита к себе в слободу. Опять стал кожи мять, в светлом Днепре вымачивать.