Как отец…
Я похолодела и судорожно вздохнула, сжала сумочку до ломоты в пальцах. Фирел — советник по международным вопросам в дипломатическом ведомстве, член Государственного совета Альянса. Если меня обвинят в шпионаже — мне не спастись. Никто не поверит в глупую историю, которая случилась на самом деле. Просто не захотят поверить. Даже свидетельство Кейт ничего не исправит.
Я прижалась виском к прохладному стеклу, смотрела сквозь подступившие слезы на цветные огни ночного Каварина. Уже не пыталась понять, куда мы направляемся. Уже плевать. Наконец, эркар пошел на снижение и припарковался на крыше высотки. Я вышла, ежась на холодном продувном ветру — горжетка осталась в квартире. Задувало так, что порой перехватывало горло и, казалось что задыхаешься. Под конвоем охраны, я проследовала к павильону лифта. Не смотрела по сторонам, не считала кнопки — и без того понимала, что мы прибыли в социальный департамент. Лифт плавно остановился, мы гулко прошагали по глухому коридору с одной единственной дверью в самом конце. Один из агентов замер возле сканера, ввел несколько подтверждающих кодов. Дверь распахнулась, и меня подтолкнули в проем:
— Прошу, мисс.
12
Блуждающие лампы разгорались без команды. Вспыхивали, как вечерние звезды, одна за одной, освещая чистый просторный холл. Никаких посторонних звуков кроме едва уловимого шипения системы кондиционирования. Казалось, здесь было безлюдно.
Я оставила на стойке у двери сумочку и чемоданчик с косметикой, медленно пошла по широкому коридору, отделанному мрамором и дубовыми панелями, зябко потирала голые плечи. Здесь было холодно, почти как на улице. Я заглянула в один из дверных проемов и обнаружила просторную комнату с панорамным окном во всю стену, в которую вели несколько ступеней. Два длинных белых дивана, между ними мохнатая светлая шкура и свисающий с потолка короб открытого камина. На возвышении, у окна, за изящной колоннадой — круглый стол и пара кресел с высокими спинками. Похоже на необжитую гостиную. Нежилая квартира от департамента?
Я подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. В расцвеченной огнями ночи просматривался иглоподобный шпиль Центрального банка Альянса, горевший голубым. На самом конце шпиля, вокруг круглого навершия, крутились узнаваемые буквы, как спутник вокруг планеты. В отдалении светилась магистраль, напоминавшая мигающую цветную гирлянду. Район Центрального банка — самый престижный в Каварине. Квартиры здесь стоят астрономические суммы. Это не социальный департамент, и едва ли квартира от департамента. Одна из квартир Фирела?
Внутри все затрепетало от догадки, но я тут же убедила себя, что это ничего не значит. Прежде чем связаться с департаментом, Фирел должен был сам разобраться в ситуации. Ему просто не до этого.
Теперь я смотрела на апартаменты под другим углом, стараясь разглядеть в них личность владельца. Сдержанные, почти монохромные цвета. Белый, серый, черный. Древесные оттенки. Бархатные кресла у окна были неожиданного цвета морской волны, как глоток свежего воздуха, но, вероятно, это рука дизайнера, а не прихоть хозяина.
Я вышла в холл и пошла дальше по коридору, заглядывая в комнаты. Но все они были похожи. Гостиные, гостиные, гостиные. Те же цвета, та же простота, та же холодность. Дерево, камень, кожа, неброский текстиль. Холодный лабиринт ступеней, колонн, проемов, панорамных окон. Идеальная чистота, от которой делалось не по себе. Никогда не видела таких просторных апартаментов. В сравнении с квартирой в Муравейнике они казались целым мегаполисом. Что делать одному человеку в такой звенящей пустоте? Во всех этих комнатах?
Вероятно, квартира занимала едва ли не целый этаж. Каблуки гулко стучали по полированному мрамору, усиливая ощущение одиночества. Если жить в такой квартире, можно сойти с ума. Заблудиться, одичать.
Я не сразу заметила стеклянную лестницу, ведущую на этаж выше. Прозрачная, почти невидимая, будто вытесанная из цельного куска чистейшего льда. Если спускаться по ней в темноте, наверно можно запросто свернуть шею. Я опасливо положила руку на перила, шагнула на ступеньку, будто хотела удостовериться в ее прочности. Удивительно, но ноги не скользили. Я поднялась, внимательно осматриваясь. Будет неловко, если здесь все же кто-то есть. Хотя бы домработница.