Да и освоение Сибири, оказывается, началось задолго до похода Ермака. Еще во второй половине XVI в. поморы достигли Карского моря, добрались до Обской и Тазовской губы, а на реке Таз основали легендарный город Мангазею, прозванную «златокипящей», потому что ежегодно вывозили из нее одних соболей до 100 тысяч!
А в 1639 г. Иван Москвин был уже на берегах Охотского моря, в 1644 г. Василий Поярков — в устье Амура, а в 1648 г. Семен Дежнев обогнул восточную оконечность Азии.
Коч с товарами. XVI в.
Наивно полагать, что при освоении таких огромных пространств можно было быстро и ладно обиходить новые земли. Но все же главными заботами переселенцев всегда становились новые дороги, мосты, города-крепости, и потому еще в средние века называли Русь в Европе Гардарикой — страной городов. А любое название новой местности дают люди по какой-то примете, необычной, диковинной. Вот и выходит, что для европейцев средневековья обилие у русских крупных городов, естественно, с развитой, как нынче принято говорить, инфраструктурой, торговлей, было в новинку, но и об этом поговорим в свой черед.
Один иностранный путешественник, в студеный день увидев на улице русского города множество разложенных костров, с хохотом отметил: «Ну и чудаки эти русские. Они, верно, думают, что этими кострами можно отопить… улицу!» И невдомек было чужестранцу, что костры эти не улицу призваны были обогреть, а прохожих, которые в трескучие морозы могли продвигаться по улице, как солдаты на поле боя — короткими перебежками от костра к костру.
Да, русские морозы всегда поражали воображение иностранцев. Но самые дотошные заморские гости видели в них не только смертельную стужу, но и ряд преимуществ для московитов.
Например, в 1553 г. английский мореход Климент Адамс отметил: «Между Ярославлем и Москвою находится много богатых деревень, из коих в Москву привозят такое количество жизненных припасов, что иногда поутру видишь обоз из 700 и 800 телег. Сюда доставляют земные плоды и соленые — припасы, иногда за тысячу миль, чаще на санях, потому что в некоторых местах Московии такой холод, что ничего не сеют, а если и сеют, то жатва (урожай) не созревает; туземные жители торгуют солеными припасами, мехами и кожами. Ведется торг сеном и льном, медом и воском».
А еще раньше, в 1436–1452 гг. побывал в Московии венецианский купец и дипломат Барбаро Иосафат. По его наблюдениям «изобилие хлеба и мяса в этом месте можно представить себе по тому, как продают мясо: его дают не на вес, а просто на глаз, причем не менее четырех фунтов за один маркет. На один дукат получают 70 кур, а один гусь стоит 3 маркета.
Мороз там настолько силен, что замерзает река. Зимой (на лед) свозят свиней, быков и другую скотину в виде ободранных от шкур туш. Твердые, как каменьи, их ставят на ноги, и в таком количестве, что если кто-нибудь пожелал бы купить за один день 200 туш, он вполне мог бы получить их. Если предварительно не положить их в печь, их невозможно разрубить, потому что они тверды, как мрамор.
Фруктов там нет, за исключением кое-каких яблок и волошских и лесных орехов.
Когда там намереваются ехать из одного места в другое, особенно же если предстоит длинный путь, то едут зимним временем, потому что все кругом замерзает и ехать хорошо, если бы только не стужа. И тогда с величайшей легкостью перевозят все, что требуется, на санях. Сани служат там подобно тому, как нам служат повозки, и на местном говоре называются дровни или возы».
Вторит Иосафату английский купец и дипломат Антоний Дженкинсон, посетивший Русь в 1557–1558 гг.: «Если русский имеет хоть какие-нибудь средства, он никогда не выходит из дому пешком, но зимой выезжает на санях, а летом — верхом; в санях он сидит на ковре или на шкуре белого медведя. Сани везет богато убранная лошадь с множеством лисьих и волчьих хвостом вокруг шеи; ею правит мальчик, сидящий на лошади; слуги стоят на запятках…»
По свидетельству иных иностранцев, русская стужа «оказывала» московитам и другие, так сказать «мелкие услуги». Немец Ганс Мориц Айрман отметил: «В местах, где мы зимой часто катались по льду, можно видеть потешные зрелища из-за тех голых людей, которые в сильнейший мороз прямо из бани бросаются в воду». А Павел Алеппский отметил, что в Московии «…зимой вставляют в окна, по их размеру, куски льда с реки в виде оконниц, они просвечивают лучше хрусталя…»