— У нас все будет хорошо, я все решу, — я в раздумьях.
- И второй вопрос: Лиза, когда ты будешь ночевать дома, — бабушка кладет мне руку на плечо, — посмотри на себя — бледная тень. Да рискуешь со своим Матвеем скоро в подоле принести.
Это как понять, в голове начинают крутиться шестерёнки…
— Не совсем тебя понимаю, как это в подоле?
— Боже, Лиза, вот не заставляй меня повторять это снова. Русский язык забыла? В подоле принести — родить ребенка до брака.
— Бабушка, но ты что такое говоришь…
— Давай сменим тему: как твой день? Иди буду кормить тебя, бледная тень.
А потом был звонок от Мэтта и на душе стало теплее. Он отвлёк меня от тревожных мыслей. Как с ним о таком заговорить? Опека! Мы только разобрались немного в своих чувствах… Даже пока не знаю.
И когда он утром меня забирает в аэропорт, мысли мои далеко…
Перед вылетом собираются журналисты и Мэтт ловко парирует, отвечая на разные каверзные вопросы. О книге, своем возвращении и о нас.
Он обнимает меня за талию, и мы позируем фотографам. Мистер Исмаил тоже тут, но как свойственно серым кардиналам, он держится в стороне от этой суеты.
— Мисс Айскра, — обращаться по мне маленький человечек с камерой, я уже где-то его видела, — каким Вы видите свое будущее с мистером Лавлессом?
— Очень надеюсь, — я смотрю Мэтту в глаза, — оно будет счастливым. Но загадывать рано!
Мы вылетаем в Лондон.
Sia — Courage To Change
49. Временный приют
Мэтью
Счастливое совместное будущее, птичка? Ты же даже не удостоила вниманием моё предложение? Будешь моей навсегда? Пока только на миг, пока только сейчас… Могу ли я рассчитывать на большое? Одни вопросы и никаких ответов.
Раньше тебе ответы не были нужны, Мэтт. А сейчас ты просто жаждешь сделать птичку твоей и только твоей. Ты же не наденешь на нее хиджаб, все равно ее глаза будут привлекать посторонние взгляды. Красоту не скрыть под черной тканью… Ты ж не смог скрыть свою любовь?!
Мэтью Эверетт Лавлесс, эсквайр, и леди Элизабет (не знаю есть ли у нее второе имя) Лавлесс… А звучит!
Размечтался! Это ты достиг возраста, когда матримониальный статус важен. Птичка же очень молода! Не думаю, что она мечтает о браке. По крайней мере именно сейчас. Моя птичка — прагматик, это не романтичная Маша, она похожа на своего вполне приземлённого отца, мне кажется. Мой потенциальный, но давно почивший, тесть. Чего это я стал вспоминать мертвых королей с королевами? Дела их давно вошли в анналы истории.
Пора Мэтт Дракон Лавлесс писать свою… А без птички, то есть леди Элизабет, эта история — просто тупое описание бессмысленного существования. Не загинаю, как считаете?
Наш борт шикарен, все-таки Исмаил решил меня закружить в роскоши. Пресловутая восточная щедрость. А еще договор, позволяющий мне держать при себе птичку 24/7, ну по крайней мере в промо-туре. А то она упорхнула от меня вчера. Без нее ломит тело, как при температуре. Признать и муза моя не любит меня без нее. Почти стихи. Надо подумать и о них… Это уже побочка сумасшедшей влюбленности.
Я сижу в роскошном кресле воздушного лайнера, держа птичкину ручку. Ее нежная кожа как белая лилия, ее запах пьянит как дорогое шампанское. Сижу и понимаю, что совсем пропал. Если она уберет руку — я провалюсь в небытие, потеряю ее. Я не умею плакать, по крайней мере разучился после смерти мамы, сейчас слезы — это все лишь покалывания в моей груди. И почему ж сейчас так колет… Она задумчива и грустна… Что беспокоит тебя, любимая?
— Все в порядке? — спрашиваю.
— Все отлично, — птичка — принцесса крови: она отлично умеет скрывать боль.
Но я-то чувствую.
— Вы блестяще прошли брифинг, — вступает Исмаил, — если и в Великобритании все пройдет так же, это несомненно позитивно отразится на нашей кампании. Сейчас можно немного отдохнуть — каких-то 6 часов, и мы уже в Лондоне. Мисс Айскра, прошу Вашего внимания, это не увеселительная поездка, а работа, поэтому… — он уже поворачивается ко мне — мистер Лавлесс, могу я на минутку похитить Вашу спутницу?
— Только, пожалуйста, верните ее скорее, — смотрю в большие серые глаза моей птички.
Я не прислушиваюсь к их разговору, только созерцаю эту странную пару: огромный черный орел и маленький воробушек. Такие себе «энгри бердс» из «Айскра Паблишинг». Улыбаюсь и прикрываю глаза.
Небо за бортом цвета птичкиных глаз, завораживает меня и уносит вдаль. Что впереди?
— Хотите шампанского, мистер Лавлесс? — спрашивает Исмаил…
— Обычно на работе не пью, но сейчас бы не отказался, это не будет нарушением нашего договора?
И уже стюарт наливает нам троим ледяное игристое. И птичке? Я все-таки дурно на нее влияю… В небе не действуют земные законы, ну и пусть.
Исмаил лишь слегка пригубил напиток и отставил в сторону — для меня понятен его жест. Он сел в соседнее кресло и достал ноут.
А птичка вертит бокал на длинной ножке в ручках и наблюдает, как поднимаются пузырьки:
— Как странно, Мэтт…
— Что странно, Лиза?
— Эти пузырьки как жизнь, так же быстро лопаются…
— Что за настроение, птичка? Ты впала в меланхолию?
Ее кожа стала такой притягательно розовой от вина… В глазах зажглись блудливые искры… Будь мы одни на нашем летучем корабле… До боли прикусываю язык. Еще не хватало сейчас сорваться… Мэтт, вожделение — штука опасная. Сейчас перед тобой возможно потенциальная мать твоих детей? Детей, Мэтт! Да уж, старость не радость.
Она подмигивает и скрывается в хвостовой части самолета. Что это было? На что она намекает? Выдерживаю паузу и иду тужа же. Где же она? Может это так шампанское на меня подействовало. Внезапно нежные руки увлекают меня в кухонный отсек, такую себе коморку с перегородкой.
— Всегда мечтала это сделать!
— Птичка, ты рискуешь, тут твой босс и полно персонала…
— Я же не прошу тебя брать меня прямо тут, всего лишь поцелуй…
— Ты же знаешь, одного поцелуя мне будет нескончаемо мало.
Губы соприкасаются, дыхание становится тяжелым и горячим. Я пытаюсь расстегнуть ее блузку, но не могу справиться с дрожью.
— Не надо, Мэтт, все там, на земле! А тут только поцелуй.
— Один?
— Та хоть сотню…
— Мне мало сотни…
— Тысячу?
— Холодно…
— Миллион…
— Нет…
— Да ты ненасытен…
Мы целуемся неистово, компенсируя отсутствие прямой физической близости своими губами. От таких поцелуев, наверное, рождаются дети. Тянущая боль в паху сводит с ума. Нет, не может все закончиться так просто.
Буквально отталкиваем друг друга, дышим тяжело и отрывисто, вроде бежали марафон не меньше.
Птичка выходит первой: пунцовые щеки, растрёпанные белокурые волосы, припухшие розовые губы, в глазах — странный блеск.
Выдыхаю, пытаюсь успокоиться. Кровь постепенно возвращается в мозг.
Птичка на кресле рядом кладет голову мне на плечо. Миленько-то как! Я не могу удержаться и целую ее макушку. Надеюсь мистер Исмаил слишком занят, чтобы видеть наши тайные знаки внимания.
Лондон встречает нас, нет, не дождем, как все ожидали, а приветливым солнцем. В зале ожидания Хитроу уже ждет о, великий и ужасный, Майкл Боярский. Обычно звезд встречает водитель с табличкой… Но я согласен и на мистера Боярского.
Лиза буквально кидается ему на шею. Еще немного и я начну ревновать: так уже рьяно этот медведь обнимает мою девочку. Мне Миша подает руку:
— Привет, Мэтти
— Премного благодарен, что снизошли до моей скромной персоны, — я не могу изменить себе.
— Омар, — Майкл склоняет голову.
— Майкл, — Исмаил пожимает руку, а потом обнимает Боярского. Ты смотри какие нежности.
— Так, друзья, какая программа на сегодня?
— Сейчас в гостиницу отдохнем немного, а вечером презентация книги, ты ж договорился с прессой? — Исмаил спрашивает Боярского.
— Да, сэр!
И мы, обсуждая всякие мелочи, едем в наш отель «Савой».
— Лизаня, так может ты у нас поживешь?