Солдат нашей охраны, который был командирован в Москву, возвратился сегодня и вручил полковнику Кобылинскому бумагу Центрального исполнительного комитета большевиков, в силу которой ему предписывалось применить к нам еще более суровый режим. Генерал Татищев, князь Долгорукий и графиня Гендрикова должны быть помещены в наш дом и находиться на положении арестованных. Сообщают также о предстоящем прибытии комиссара с особыми полномочиями, который приведет с собою отряд, m-lle Шнейдер, генерал Татищев, князь Долгорукий и господин Гиббс[29] переселились к нам. Только доктора Боткин и Деревенко оставлены на свободе. Страдания Алексея Николаевича увеличились со вчерашнего дня.
Понедельник, 15 апреля. Алексей Николаевич сильно страдал вчера и сегодня. Это один из больших приступов гемофилии.
Вторник, 16 апреля. Полковник Кобылинский, офицер охраны и несколько солдат пришли произвести у нас домашний обыск. У императора отобрали кинжал, который он носил со своей форменной казачьей одеждою.
Понедельник, 22 апреля. Московский комиссар, по фамилии Яковлев, прибыл сегодня с небольшим отрядом. Он предъявил свои документы коменданту и солдатскому комитету. Вечером я пил чай у Их Величеств. Все обеспокоены и опечалены, чувствуют в прибытии комиссара неопределенную, но действительную угрозу.
Вторник, 23 апреля. В одиннадцать часов прибывает комиссар Яковлев. Он обходит весь дом, затем проходит к императору и отправляется вместе с ним к Алексею Николаевичу, который лежит в постели. Не имея возможности видеть императрицу, которая не была готова, он немного позднее вновь приходит со своим помощником и вторично посещает Алексея Николаевича. (Он хотел через своего помощника установить также болезнь ребенка.) Уходя, комиссар спросил у коменданта, имеем ли мы много багажа. Размышлял ли он относительно нашего отправления?
Среда, 24 апреля. Все мы очень грустны и чувствуем, что мы забыты всем миром, предоставлены сами себе и милости этого человека. Возможно ли, чтобы никто не сделал малейшей попытки, чтобы спасти царскую семью? Где же те, которые остались верными императору, и почему они медлят?
Четверг, 25 апреля. Немного ранее трех часов, когда я проходил по коридору, я встретил двух слуг, которые рыдали. Они мне передали, что комиссар Яковлев прибыл объявить императору, что он его увозит. Что же это происходит? Я не осмеливаюсь подняться на второй этаж, пока меня не позовут, и отправляюсь к себе. Немного спустя Татьяна Николаевна стучит в мою дверь. Она в слезах и говорит, что Ее Величество меня просит. Я следую за ней. Императрица одна и очень взволнована. Она подтверждает мне, что Яковлев командирован из Москвы, чтобы увезти императора, отъезд которого назначен — сегодня ночью.
"Комиссар уверяет, что никакого зла не будет причинено императору и что если кто-нибудь хочет его сопровождать, то это не воспрещается.
Я не могу отпустить императора одного. Его хотят отделить от своей семьи, как тогда…[30] Хотят попытаться толкнуть его на что-нибудь дурное, доставляя ему беспокойства за жизнь своих. Император им необходим, и они хорошо чувствуют, что он один представляет Россию… Вдвоем мы будем сильнее, чтобы противостоять, и я должна быть около него при этом испытании… Но сын еще так нездоров… Если случится осложнение… Боже, какая ужасная пытка… Это первый раз в моей жизни, я не знаю, что я должна делать. Всегда я чувствовала себя вдохновенной всякий раз, как я должна была предпринять решение, но теперь я ничего не чувствую… Однако Господь не допустит этого отъезда, он не может и не должен иметь места. Я уверена, что сегодня ночью на реке начнется ледоход…" [31]
Татьяна Николаевна вмешалась в разговор в этот момент: "Однако, мама, если папа все-таки должен отправиться, необходимо решить кое-что…"
Я поддержал тогда Татьяну Николаевну, сказав, что Алексей Николаевич чувствует себя лучше и что мы будем иметь большую заботу о нем… Чувствовалось, что Ее Величество мучилась от нерешительности, она ходила по комнате, продолжала разговаривать, но скорее обращаясь к самой себе, чем к нам. Наконец она приблизилась ко мне и сказала: "Да, вот так лучше, я отправлюсь с императором, а вам доверяю Алексея"…
Минуту спустя входит император. Императрица, направляясь к нему, говорит: "Это решено, я отправляюсь с тобою, и Мария будет сопровождать нас". Император ответил: "Хорошо, если ты это хочешь".
31
Во время ледохода несколько дней река бывает непроходима и приходится ожидать, пока вновь установят паром.