— То есть это контракт на убийство?
— Можно и так сказать. Я хочу, чтобы следа от неё на этом свете не осталось. И я не хочу чувствовать себя виноватым. Ни в чём. Это того не стоит, чтобы я мучился да ещё винил себя… Значит, договорились. Вы должны начать действовать прямо сегодня вечером. Дополнительные расходы я оплачу по вашему требованию.
— И где же мне «начинать действовать»?
— Вот карта. Здесь на холме элитный жилой дом. Называется «Вилла Боргезе». Квартира восемьсот шестьдесят пять. Пентхаус на верхнем этаже. Когда она там бывает, не знаю. Так что вам придётся самому её искать.
— Как зовут жену?
— Рурико Киси. В фамилии тот же иероглиф, что у премьер-министра Киси.[3]
Как ни странно, старичок прямо-таки сиял, рассказывая Ханио о сбежавшей супруге.
3
Старичок направился к выходу. Только закрыл за собой дверь, и тут же вернулся. У человека, купившего чужую жизнь, были все резоны сказать то, что он сказал:
— О! Забыл важную вещь. Вы не должны никому ничего рассказывать. Ни о том, кто к вам приходил, ни о том, что вас попросили сделать. Раз уж я покупаю вашу жизнь, должна соблюдаться коммерческая этика.
— Об этом можете не беспокоиться.
— Нельзя ли получить письменное обязательство?
— Но это же просто глупо. Если вы уйдёте с таким обязательством, бумага сама по себе будет говорить о том, что вы меня о чём-то просили. Разве не так?
— Так-то оно так… — Издавая шипящие звуки сквозь неважно подогнанные зубные протезы, старичок, шаркая ногами, с озабоченным видом подошёл к Ханио. — Но как я могу вам верить?
— Тот, кто верит, верит всему, тот, кто сомневается, сомневается во всём. Вы пришли сюда, заплатили мне деньги. Это убедило меня, что в нашем мире ещё существует доверие. И даже если я расскажу кому-то, о чём вы меня попросили, я понятия не имею о том, кто вы и откуда. Так что вам не о чем беспокоиться.
— Не говорите глупостей. Рурико всё разболтает. Можете не сомневаться.
— Всё может быть. Но лично мне это совсем ни к чему.
— Вижу. Я в людях как-никак разбираюсь. Когда увидел вас, сразу понял: этот подойдёт. Если ещё понадобятся деньги, просто оставьте записку на доске объявлений у центрального входа вокзала Синдзюку: «Жду денег. Завтра в восемь утра. Жизнь». Что-нибудь в этом роде… Я люблю пройтись по универмагам, каждое утро совершаю такие прогулки. Время до открытия тянется медленно, так что давайте с утра пораньше.
Старичок повернулся к двери. Ханио вышел вслед за ним.
— Куда вы собрались?
— Разве не понятно? На «Виллу Боргезе», в квартиру восемьсот шестьдесят пять.
— Быстро вы взялись за дело.
Вспомнив, Ханио перевернул листок на двери с надписью: «Продаётся жизнь» — на другую сторону, где было написано: «ПРОДАНО».
4
«Вилла Боргезе» оказалась белым, выстроенным в итальянском стиле зданием, которое возвышалось на холме в окружении убогой застройки. Его было видно издали, так что сверяться с картой не понадобилось.
Ханио заглянул в окошко помещения консьержа, но в кресле никого не оказалось. Нет так нет. Он направился к лифту в глубине вестибюля. Двигался не по собственной воле, а как бы ведомый некой путеводной нитью, ощущением лёгкости, которую рождало отсутствие какой-либо ответственности, как человек, решившийся на самоубийство. Жизнь была наполнена этой лёгкостью.
Он вышел на восьмом этаже. В коридоре стояла тишина, как обычно утром. Дверь с номером 865 оказалась тут же, рядом. Ханио нажал кнопку звонка и услышал, как за дверью мелодично зазвенел тихий колокольчик.
Никого?
Однако интуиция подсказывала Ханио, что утром Рурико должна быть дома одна. Проводив любовника, она не иначе как легла досыпать.
Ханио настойчиво продолжать давить на звонок.
Наконец из квартиры донёсся шум — похоже, к двери кто-то подошёл. Она приоткрылась на цепочку, и в щели показалось удивлённое лицо молодой женщины. На ней была ночная рубашка, но лицо не заспанное, а наоборот — живое и сосредоточенное. Губы в самом деле были пухлые, влекущие.
— Вы кто?
— Я из компании «Жизнь на продажу». Не хотите ли застраховать свою жизнь?
— Не интересует. Мы тут все застрахованные. Больше не надо.
Говорила женщина резко, но дверь перед Ханио не захлопнула, из чего он сделал вывод, что какой-то интерес он всё-таки у неё вызвал. Ханио просунул ногу в дверную щель, как это делают торговые агенты.
— Я даже входить не буду. Просто выслушайте меня, и я тут же уйду.
3