Такие близкие.
Серван долго следила за ними взглядом. Она снова почувствовала себя во власти колдовских чар природы.
— Они паслись совсем рядом, а я их не заметила! — удивленно произнесла она.
— Потому что вы слепая…
— Слепая?.. Нет, у меня прекрасное зрение!
Венсан широко улыбнулся.
В самом деле, он очень странный, этот проводник.
Чтобы догнать его, Серван пришлось основательно ускорить шаг.
— Почему вы говорите, что я слепая?
— Потому что вы еще не умеете видеть…
— Видеть?
— Да, видеть. Этому учатся. Как ходить или говорить.
И снова повисла тишина; Серван с удивлением размышляла над последними словами своего гида. В конце концов, он умел поддерживать беседу. Разумеется, он не отличался красноречием, но умел подбирать слова. Словно не хотел тратить их зря.
Их путь пересекся с тропой сурка, сильно отощавшего после зимнего поста, и Серван снова пришла в восторг. Она засыпала проводника вопросами, ее интересовала каждая мелочь. Он отвечал охотно. Она оказалась более восприимчивой, чем ему думалось поначалу.
Дойдя до обширного плато, пятнистого от нерастаявших участочков снега, Венсан дал ей возможность передохнуть. После того как, шагая по каменистой россыпи, она натрудила щиколотки, отдых она честно заслужила. Серван с наслаждением опустилась на сырую траву и опустошила флягу с водой.
Коснувшись щек, она почувствовала, как сильно они горят. Венсан сел рядом.
— Вы немного обгорели, — заявил он. — Но скоро яркий цвет перейдет в загар, и он нисколько вас не испортит!
— Я не загораю… Я сгораю, а потом облезаю!.. Что это за вершина? — спросила она, указывая на заснеженный пик.
— Гора Пела… Я вам ее уже показывал, недавно, на берегу озера.
Она пока еще плохо представляла себе карту здешних мест, а потому, лукаво улыбаясь, ответила:
— О! Простите меня, мэтр! Я вынудила вас повториться!
Он рассмеялся, и она очень удивилась. Ей казалось, что он никогда не смеется.
— У меня получилось! — гордо заявила она.
— Получилось?
— Рассмешить вас…
Отведя взгляд, он подтянул к себе колени.
— Со мной такое иногда случается, — просто сказал он.
Возможно, она не умела видеть, но читать в душах она умела. Своего рода дар или обостренное чутье. Этот человек страдал. Скорбь, ставшая щитом и облачившая его в броню печали.
Расколотый утес.
— Сейчас к нам нагрянут с визитом, — объявил он, разглядывая противоположный склон. — Пьер Кристиани, один из смотрителей парка… И друг.
— А… что он здесь делает?
— Работает, бригадир!
— Откуда вы знаете, что я всего лишь бригадир?
— А я и не знаю! Но вы слишком молоды, чтобы быть офицером, или я не прав?
Не обязательно. Она сняла бейсболку и попыталась причесаться. Бесполезно.
— Он женат, — ироничным тоном уточнил Венсан. — А вы очень хороши…
— Да? Почему вы мне это говорите?
— Просто так…
Она снова надела бейсболку и устремила взор на быстро приближавшегося человека в серой форме. Тем не менее он все же еще достаточно далеко, и она успела задать свой вопрос:
— А вы? Вы женаты?
— Я? Что за странная мысль!
— Но почему? Вы вполне можете быть женаты!
— У меня слишком плохой характер, чтобы женщина смогла меня вытерпеть! К тому же я очень люблю свободу!
И снова страдание, прикрытое бравадой. Серван решила не поворачивать нож в ране и поднялась, чтобы приветствовать гостя.
— Привет! — поздоровался Пьер. — Ты нас представишь?
— Это Серван Брей…
— Брайтенбах, — завершила девушка, протягивая ему руку. — Серван Брайтенбах…
— Клиентка, — уточнил Венсан. — Мадемуазель у нас впервые… Она жандарм…
— Ах вот оно что! Жюльен говорил мне о ней…
Серван с удивлением посмотрела на Кристиани. Кто мог сказать ему о ней?
— Жюльен Мансони, мой шеф… Полагаю, вы с ним уже встречались?
— Да, конечно, теперь я вспомнила… Высокий, темноволосый, худой, с маленькими светлыми глазами, точно?
— Отличный фоторобот!
Пьер сел рядом с Венсаном и, вытащив у него флягу, утолил жажду.
— Куда вы ходили? — спросил он.
— На озеро. Она никогда не видела…
— Вам понравилось?
— Очень! — радостно произнесла Серван. — Это действительно что-то необыкновенное… К тому же у меня прекрасный гид! Немного маньяк, конечно, но тем не менее превосходный!
— Маньяк? — удивился Пьер. — Как это маньяк?