Смерти Абдыл-Латифа и Мухаммад-Амина знаменуют собой конец целой эры. Начиная с конца 1480‑х гг. и далее на протяжении 1490‑х гг., Иван III установил особые личные связи («образное родство») с двумя братьями-Джучидами. Если для крымского хана Менгли-Гирея и его ногайской жены Нур-Салтан московский великий князь был «братом», то в случае с сыновьями Нур-Салтан его статус варьировался от «друга» до «брата» и достиг своего апофеоза в роли «отца». В совокупности с торговыми связями и военной мощью эти отношения обеспечивали Москву рычагами воздействия для установлении своего влияния в средневолжском ханстве — Казани.
Однако сами Джучиды были далеко не послушными «сыновьями» «бекского» правителя, видимо воспринимая союз с ним как временную меру, и при благоприятных обстоятельствах незамедлительно освобождались от опеки «неверных», как например Мухаммад-Амин в 1505 году в Казани, произведя русский погром и до конца своих дней в 1518 году уже никогда не входивший в тесный альянс со своим московским покровителем. После безвременной кончины сыновей казанского хана Ибрагима эти отношения исчезли, а с ними и большая часть московского влияния в этом районе Дешт-и-Кипчака.
Работа выполнена при финансовой поддержке Gerda Henkel Stiftung (грант AZ 09/SR/10).