Он выпрямился.
— Надо идти ремонтировать пескоход. Запасных частей на этот случай я заготовил предостаточно.
Через два дня Баркинс был уже в Марсополисе. Он ничуть не удивился, придя в контору оформлять документы на участок, когда его попросили пройти в кабинет управляющего.
Каллоген сидел за столом и, углубившись в бумаги, долго не обращал внимания на стоящего у порога Баркинса. Старик прекрасно знал, кто такой Каллоген, и потому молча ждал. Наконец, управляющий оторвался от бумаг и, взглянув на своего посетителя, улыбнулся, отчего его толстое лицо расплылось, словно пудинг на сковородке.
— Надеюсь, все документы у вас в порядке?
— Да, сэр, — отозвался Баркинс.
— Отлично. И какой же участок вы желаете приобрести? «Только бы не переиграть, — мелькнуло в голове у Баркинса, — Боже мой, как я устал…»
— Горную гряду в четырехстах милях к востоку от Марсополиса.
Улыбка Каллогена стала еще шире.
— Весьма сожалею, но корпорация этот участок не продает.
«Я в этом не сомневаюсь.»
Старик нахмурился.
— Разве этот участок представляет какую‑то ценность?
— Ой, вы шутник, — уже откровенно рассмеялся Каллоген.
— Не меньше, чем вы, — огрызнулся Баркинс.
Каллоген перестал улыбаться.
— Довольно, — сказал он. — Участок не продается, и вы знаете почему. Можете приобрести любой другой.
Старик понурил голову.
— Но… Э…
Он повернулся, собираясь уйти, но внезапно остановился.
— Если увидите Гринвуда–младшего, передайте ему, что он — подонок.
— Вы забываетесь, мистер Баркинс.
— Ничуть.
— Хм… вы к тому же и глупец. В любом случае наши изыскатели проверили бы этот участок, прежде чем мы продали бы его вам. Впрочем, каждый рассчитывает, что ему повезет. Не так ли, мистер Баркинс?
— Хорошо, — сказал старик, и Каллоген по его лицу понял, что тот сдался, — я хотя бы могу купить участок, на котором стоит мой дом?
— Безусловно.
— В таком случае, когда мне ждать изыскателей?
— Да никогда. В этом просто нет необходимости.
Старик кивнул и молча вышел.
«Господи, — думал он, спускаясь по лестнице, — ради этих двух слов мне пришлось стать профессиональным артистом.»
Старик улыбнулся.
— А все‑таки я неплохо сыграл свою роль. Но самое смешное, у меня никогда в жизни не было сына.
