Щелк: репортажная фотография — ветеринарная клиника, куда Жора с Митей повезли меня на первом году жизни для ликвидации части первичных половых признаков. Вернее, повез Жора, Митя ждал отца у метро (машины у него тогда не было), чтобы вернуть взятый для мелкого ремонта шуруповерт, да, видно, не удержался, решил полюбопытствовать, как коту яйца отрежут.
Место оказалось пристанищем для многих приличных ребят: в переносках подрагивали кошки, собаки, еноты, кролики, морские свинки, из угла дамской сумки выглядывала змея, на двух стульях разместился завернутый в одеяло крокодильчик. Ковчег. Пока сидели в очереди, завязался немой перекрестный диалог с братьями и сестрами, мы ведь, в отличие от людей, не потеряли способности к телепатическому общению. Такого наслушался, врагу не пожелаешь! Одного кота, например, бьют. Он в ответ царапается и кусается, его бьют чаще и сильнее, вот решили проконсультироваться, не бешеный ли. С маленькой собачкой мужик вступает в половой контакт. Она, будучи на последнем издыхании, укусила его в причинное место, мужик собрался ее усыпить. Белую крысу девочка наряжает в платьице, чепчик и трусики, все специально привезенное из Франции. Крыса в трусики писает, а девочка ее воспитывает, каждый раз после конфуза подрезая хвостик. Хвостик почти закончился, и мама девочки пришла узнать, нельзя ли надставить обратно. Нет, не все изверги, попадаются нормальные, как мои, но сколько же шизанутых!
Кабинет врача я принял за пыточную с жуткими шприцами, щипцами, молотками и пузырьками, рванул было из рук хозяина на волю, но ветеринар отнесся по-человечески, убедил, что ничего страшного не произойдет, просто комарик укусит. Я поверил, угомонился. И тут Митя по собственной инициативе выскреб меня за шкирку из рук хозяина, встряхнул и сказал доктору, что рассусоливать не надо, а надо как можно быстрее сделать дело. Остальные участники поначалу опешили, но доктор быстро взял себя в руки, по-деловому вогнал в меня шприц с обезболивающим и, не дождавшись окончательной анестезии, вознес и следом молниеносно вонзил мне в пах скальпель. В уплывающем сознании отразилась, словно отблеск мужских глаз, сталь инструмента. Окончательно пришел в себя дома. Хозяйка довольно долго после, казалось бы, рядовой операции выхаживала «бедного масю».
Жору я от безысходности терплю, а тебе, дружок, отольются мои слезки, зуб даю.
1 августа
Ну что, право слово, за аргумент — ревность к коту… Слабоват. Был один эпизодец.
Как я уже отмечал, поток маминых переживаний за покинувшего отчий дом сына пополнялся за счет присутствия жены и отсутствия внуков. Шура не ревновала Митю к Леле, как она ревновала Жору к существующим и мнимым любовницам. Она его жалела, сетуя, что неглупый мальчик так глупо влип и позволил собой командовать. В тактике раскрытия Митиных глаз на вероломство маленькой креолки применялся один прием — разговоры по душам. Эти редкие беседы во время вечерних возвращений блудного сына домой совершенно изгладились из моей памяти. Забывчивость мотивировалась раздражением: никогда не касались Митины руки маленькой шелковой спинки, всегда захлопывались все двери перед любопытным сереньким носиком. Те же двери перед тем же носиком открылись при позднейших разглагольствованиях Шуры с самой собой:
— Бывало, как ни спрошу, все у него нормально да нормально. Что может быть нормального в постоянных унижениях? Как ни позвонишь по мобильному, он то в магазине продукты покупает, то квартиру убирает. А благоверная чем занимается? Он и нам из-за нее редко стал звонить. Заходить так и вовсе перестал. Надо было настоять, чтоб на Ирочке женился. Говорит, крокодилица. Какая же она крокодилица? С лица воду не пить, зато характер покладистый, понятная, не то что эта. Мы ведь ее поначалу как дочь приняли, радовались, что сына нашего любит, а он ее. А в результате что получилось? Она о себе заботится, он ради ее прихотей на работе упахивается. Люблю, мам, жить без нее не могу, все для нес сделаю. Я ему: «Вы внуков мне сделайте». Обида: «Что ты лезешь? Мы над этим работаем». Я ему: «Работайте, мы с твоим отцом и нал этим работали, я ведь лечилась долго от бесплодия, и просто работали». Помнишь, спрашиваю, как с тобой маленьким бабушки и дедушка сидели? Помню, отвечает, только вы жили в эпоху исторического идеализма. Ну какой идеализм?