Сергей вернулся с пивом и лещом, у которого лоснились бока и задорно была распахнута пасть. Он разобрался с ним в пять минут, и каждый получил свою половину. Также поровну они поделили икру.
Под стать речному чуду природы было пиво из Чехии. Свежее и пенистое, с непревзойденно насыщенным вкусом.
Следующие полчаса прошли в приятных возлияниях и обмене мнениями о достоинствах леща и пива.
А потом затянувшуюся паузу нарушил Сергей.
— Так чем тебя взволновало происшествие на пятьдесят третьем километре Загородного шоссе? — спросил он.
— А ты уверен, что это было происшествие?
— А что же еще?
— Не знаю, — отвернувшись в сторону, сказал Никита. — Следствие покажет. Кстати, кто его ведет?
— О каком следствии ты говоришь? Дело ясное как божий день.
— Тогда проясни мне, атеисту от рождения и скептику по призванию, что в нем ясного как божий день.
— Пожалуйста. Местный алкаш из деревни Кочки поперся среди ночи на дорогу и попал под машину. Вот и весь сказ.
— Как все просто.
— А я тебе о чем толкую?
— Нет ничего сомнительнее кажущейся простоты. Это отмечали еще древние. Но кто в наше время быстрых денег и скоропалительных решений прислушивается к мнению мудрецов? Тогда уж попутно объясни мне, какого черта среди ночи он поперся на шоссе.
— Видно, не хватило.
— И чтобы восполнить пробел, он поплелся на шоссе? Можно подумать, там работает ночной магазин и ждет не дождется, когда он придет. Он что, не мог найти самогонку в деревне?
— Видно, был деликатный человек, не хотел никого беспокоить.
— Ты еще скажи, романтик, присевший на обочине и созерцавший Луну, пока на него не наехал грузовик.
— Может быть и так. Кто знает? Разве в чужую душу заглянешь?
— Теперь уже нет. По крайней мере, в его душу. Кстати, кто выезжал на место так называемого происшествия?
— Гребенка.
— Петро? Тогда действительно все просто и ясно как божий день, и расследовать нечего.
— Ну ты это напрасно. Петро, например, не поленился съездить на ближайший пост ГИБДД.
— Ага. На служебной машине. Что равноценно трудовому подвигу.
Никита сделал большой глоток и оценивающим взглядом посмотрел на кружку. В этот прохладный день пиво осталось холодным и дало новый толчок его мысли.
— И что принесла поездка на ближайший пост ГИБДД столь ответственного за порученное дело Гребенки? — спросил он.
— Как и следовало ожидать, ровным счетом ничего. За ночь проехала уйма машин. Словом, ищи ветра в поле. Не было даже смысла просматривать видеозаписи за ночь. Сам понимаешь, в это время номера машин практически неразличимы.
— И кто ж обнаружил несчастного покойника?
— Водитель рейсового автобуса.
— Каким образом?
— Из кювета торчали ноги. Скорее всего, сбитого человека. Так он решил и вызвал полицию.
— И, конечно, Гребенка ухватился за версию профессионального шофера. Эксперта по торчащим из кювета ногам.
— Хорошо хоть он не принял его за прилегшего отдохнуть выпивоху и не поленился выйти из кабины.
— Значит, единственно достоверная версия — был сбит машиной?
— Насколько я знаю — да. У тебя есть другая? — спросил Сергей и приложился к кружке.
— Будет, — неожиданно для себя ответил Никита и последовал примеру старого школьного приятеля.
Приятель обтер губы тыльной стороной ладони и в упор посмотрел на друга.
— Никита, не заводись. Опять тебя занесет.
— Пусть занесет.
— Ну смотри-смотри…
В школе они сидели за одной партой. Серега был настойчивый тугодум и твердый хорошист с ясными представлениями о жизни и последовательными поступками. В тринадцать лет, когда они увлеклись Конан Дойлом, он решил стать сыщиком. И стал полицейским. Таким же надежным и твердым хорошистом, как и в школе. Только теперь в сыскном деле.
Никита был безнадежный троечник. Точные науки не давались ему вовсе, зато учительница литературы в нем души не чаяла — настолько зрело и красноречиво он рассуждал о персонажах любимых ею книг из школьной программы. Она вслух зачитывала его сочинения в классе и ставила Никиту в пример остальным.
Больше в пример его никто не ставил.
— Труп осмотрели? — спросил Никита.
Сергей вздохнул и потянулся к кружке с пивом.
— Естественно.
— И?
— Что «и»? Ты хочешь узнать, не отпечатался ли на трупе номер сбившей его машины? Отвечу однозначно: не отпечатался.
— Кто осматривал труп?
— Ефим Ильич. Кто же еще?
— Так…
Сергей посмотрел на часы.