— Этакий скрупулезный зануда, — проворчал Никита, вспомнив Горыныча. — Не представляю себе, какая информация может быть в управе на бандита.
— Вот и разберемся завтра. Должна же я хоть как-то поучаствовать в твоем расследовании? — Светлана не смогла сдержать улыбку.
Никита недовольно хмыкнул.
— В общем так: завтра придешь в управу за полчаса до обеда. Я договорюсь с архивариусом о встрече.
— А полчаса не много?
— Но не пять же минут! Хотя для твоих вопросов… Все, хватит о Смагине и о твоих вопросах. Марш ужинать.
Света пошла на кухню, и Никита последовал за ней в предвкушении вкусного ужина.
Ужин оказался действительно вкусным.
Единственно неприятным осадком после него осталось замечание Светы:
— В общем так, Ники: берись за ум и отнесись к работе серьезно. Иначе как под тебя создадут отдел?
— И что я должен сделать? — имитируя глубокий интерес к вопросу, спросил он.
— Как что!? Написать отчет.
— Какой отчет? — наивно спросил Никита.
— О проделанной работе. — Светлана посмотрела на любимого скептическим взглядом. — Применительно к тебе лучше сказать о не проделанной работе.
— А раз так, то что я, по-твоему, смогу написать?
— Придумаешь. Тебе не привыкать писать всякий вздор. Ты спец по очковтирательству.
Управа находилась в здании из красного кирпича, построенном в начале XX века для городской Думы.
На входе Никиту остановил охранник. Никита предъявил удостоверение сотрудника местной газеты, и охранник, пробежав глазами заявочный список на допуск в здание на этот день, сказал: «Проходите».
— А где у вас архив? — спросил Никита.
— Вон там, — охранник показал на угол вестибюля. — По ступенькам вниз.
Никита спустился на семь ступенек и встал перед железной дверью, освещенной одиноко висящей лампочкой без абажура. Здесь было прохладно и пахло сыростью.
Никита постучал.
Из-за двери донесся приглушенный голос:
— Войдите.
Он ожидал увидеть старичка с взъерошенными волосами и колючим, въедливым взглядом за толстыми стеклами очков. Но ему навстречу шел моложавый мужчина лет пятидесяти с небольшим, в белой сорочке и в галстуке.
Светлана стояла поодаль, улыбаясь.
Никита почувствовал себя слегка сконфуженным.
Архивариус протянул руку и представился:
— Владимир Михайлович Гусев. Архивариус. А вы, насколько я понимаю, Никита Константинович Хмельное.
— Просто Никита, — скромно отрекомендовался Никита Константинович.
Не Хмель же, как обычно зовут его близкие друзья.
— Ну так, просто Никита, что вас интересует? Насколько я понимаю, у вас есть ко мне вопросы в рамках моей компетентности. Пройдемте на мое рабочее место, — сказал архивариус и показал на заваленный бумагами и папками огромный стол, сохранившийся от Думы с дореволюционных времен.
Усевшись за пего, Владимир Михайлович достал из ящика лист бумаги и ручку.
— Садитесь, — улыбнулся он и показал на скромный стул по другую сторону стола. — Ознакомьте меня со своими вопросами.
Никита сел и почувствовал себя на приеме у высокого начальства.
— Итак?
Никита пожалел, что пришел. Не было у него вопросов к архивариусу. Пришлось их придумывать на ходу.
Один глупее другого, как определил сам Никита.
Наверно, о том же подумала Светлана. Скептически улыбнувшись, она сказала:
— Не буду вам мешать.
Никита с архивариусом остались одни.
— Позвольте узнать, чем вызван ваш интерес к господину Смагину.
— Он бандит, — ответил Никита.
Архивариус вздрогнул и, подумав, сказал:
— Так, может, есть смысл обратиться в полицию? Он несомненно представляет опасность для общества.
— Уже не представляет. Его убили.
— Тогда тем более. Пусть она расследует убийство.
— Видите ли, Владимир Михайлович, так уж случилось, что именно сейчас я готовлю материал о работе наших правоохранительных органов и надеюсь придать следствию дополнительный импульс.
Архивариус посмотрел на Никиту поверх очков.
— А вы не боитесь поставить полицию и себя в неловкое положение? Есть ли смысл портить с ней отношения? Ведь вы, извините меня, в каком-то смысле как репортер уголовной хроники от нее кормитесь. Она для вас источник информации.