«Можно подумать, жалкие гроши за нее меня спасут».
Вслух этого Никита не сказал.
Лидия Ивановна пропустила заметку в номер.
Никита устремился в деревню, где был убит Василий Рогов.
В том, что он был убит, Никита не сомневался.
У покосившегося забора перед домом Василия Рогова кучковались односельчане и вполголоса обсуждали его неожиданную смерть. В калитке стоял полицейский, всем своим видом давая понять, что посторонним вход запрещен. По другую сторону забора Никита увидел Сергея, сидевшего на лавочке под окном запущенного дома с облупившейся краской. Он что-то писал на листе бумаги, подпертом кейсом. Фуражка у него съехала на затылок, отчего он выглядел нелепо озабоченным.
— Сергей! — окликнул его Никита.
— Легок на помине, — без всякого энтузиазма сказал друг со школьной скамьи, оторвавшись от писанины.
— Соскучился? — крикнул ему через забор Никита.
Сергей дал отмашку, и полицейский впустил его в саде чахлой яблонькой.
— Не так чтобы очень, — сказал Сергей.
— Как убили старого греховодника? — спросил Никита, садясь рядом с ним на лавочку.
Сергей поморщился.
— Прошу тебя, не делай из этого полицейской тайны. Когда обнаружили труп?
— Сегодня ночью. Мужики шли мимо. Увидели, в доме что-то горит. Затушили.
— А что дядя Вася Рогов?
— Лежал на кровати. Думали, дрыхнет с перепоя. Сегодня поутру зашли его проверить, а он не шевелится.
— Рядом не было окурков?
— А как же.
— Значит, все спишется на неосторожное обращение с горящей папиросой.
— Может быть, — пожал плечами Сергей.
На крыльцо вышел Ефим Ильич.
— Я закончил, — сказал он, обращаясь к Сергею.
— Ну и прекрасно. Можете забирать его в морг.
Судмедэксперт вернулся в избу.
— Кто будет вести следствие? — спросил Никита.
— Почему его кто-то должен вести?
— Потому что нельзя будет списать смерть дяди Васи на то, что он в безлунную ночь вышел по нужде под куст крыжовника, споткнулся о его разросшиеся корни, упал на ком земли и проломил себе череп. После чего вернулся в избу, распластался на кровати и отдал Богу душу. Сергей, я предлагаю сотрудничество.
— Какое?
— Обмен информацией.
— Начинай.
— Нет, ты первый.
— Считай, что наше сотрудничество закончилось.
— Ну почему, почему вы такие упертые?
— Не то что некоторые репортеры.
Мимо них пронесли труп Василия Рогова. За ним прошел Ефим Ильич с озабоченным лицом и с саквояжем в руке. Он кивнул Никите и вышел за калитку. Никита проследил, куда он идет.
— Больше ты мне ничего сказать не хочешь? — нетерпеливо спросил Никита.
— Нет, — отрезал Сергей.
— Ну, я пошел.
— Давай, давай. А то опоздаешь.
Никита нагнал судмедэксперта, когда тот садился в «скорую помощь».
— Есть что-нибудь интересное, Ефим Ильич? — спросил он.
— Интересного в жизни много, Никита. Но только не смерть.
— Ефим Ильич, может, я вас подвезу? — предложил Никита. — Зачем вам трястись рядом с покойником?
Судмедэксперт понимающе улыбнулся.
— Потом, Никита, потом. Сейчас мне не до этого, — сказал он.
— Так, может, я в конце дня подъеду в Управление за вами? Отвезу вас домой, по дороге заскочим в универсам, чтоб не таскать вам сумки.
— Прохиндей ты, Никита.
Это прозвучало как половинчатое согласие, и Никита подхватил его:
— Значит, договорились.
Ефим Ильич захлопнул дверь, и «скорая» тронулась.
Никита подошел к своей машине.
Когда он повернул ключ зажигания, на приборной доске, не мигая, вспыхнул красный огонек. До города ему явно было не дотянуть.
— Послушай, командир, — обратился он к водителю полицейской «Нивы», — не подскажешь, где ближайшая бензоколонка?
— А чего не подсказать? Едешь в город, и первый поворот направо.
— На Объездное шоссе?
— Ну конечно. А там еще тройку километров, и будет тебе бензоколонка.
Недавно построенное шоссе в объезд города освободило его от нескончаемого потока транзитных машин, и АЗС на нем оказалась на бойком месте.
Ожидая своей очереди, Никита наблюдал за тем, как двое парней в бейсболках сновали между колонками. С каждой минутой они все больше приковывали к себе его внимание.
В какой-то момент глаза Никиты встретились с глазами одного из парней, и тот на миг замер с пистолетом в руке.
Да это же урод из туалета в «Русской сказке»! Кулаки у Никиты рефлекторно сжались.