В его глазах она увидела то же самое.
— Кстати, твой Егор Акимыч от нас уходит. Возвращается в ДЭЗ, — сказала она, когда Никита освободил объятия.
— Вот как? Тем лучше. Там он будет на своем месте и снова почувствует себя достойным членом общества. Между прочим, я на его место не претендую.
— А то я не знаю.
— Надеюсь, его уход не связан с моей запиской?
— Возможно, — уклончиво ответила Светлана.
— Поясни.
— Он должен был как-то на нее отреагировать.
— Самым естественным образом — порвать.
— Но он этого не сделал. В тот же день я видела ее на столе архивариуса. Он ее зарегистрировал. А дальше все пошло своим чередом.
— Архивариус передал ее в вышестоящие инстанции, — догадался Никита.
— И там решили, что управляющих компаний достаточно и нечего раздувать бюрократический аппарат.
— Наконец-то. Однако Егор Акимыч трусоватый бюрократ.
— Все такими становятся. Когда боятся потерять тепленькое местечко.
— Что же в нем тепленького?
— Тихая заводь.
— Ничего себе, тихая заводь.
— Была такой, пока ты не пришел со своими новациями. Неудивительно, что он тебя терпеть не может.
— Ну и черт с ним! Простим ему эту слабость. Надо будет зайти к нему.
— Сказать последнее прости?
— Некоторым образом.
— Только прошу, сделай это посдержаннее.
— Обещаю.
Егора Акимыча Никита застал за письменным столом.
— Ты, — с ненавистью в голосе сказал бывший начальник, увидев Никиту у себя в кабинете, куда он вошел не постучав. — Выжил-таки меня. Я с самого начала понял, кто ты и зачем, и не хотел тебя видеть. Но у тебя был такой ходатай, такая поддержка, что было не устоять.
Никита швырнул ему на стол заявление об уходе.
— На, утри свои сопли и никому никогда не хами. А если хоть раз поднимешь голос на Светку, я тебе башку сверну. Понял?
— Думаешь, на тебя управы нет? Ошибаешься. Очень даже есть.
— Смотри, не обломай зубы, — сказал Никита, выходя из комнаты.
— Еще посмотрим, кто кого, — услышал он в спину.
Никита с легким сердцем вышел из здания управы.
Теперь было самое время заехать в полицию за Ефимом Ильичом.
Даже в тусклом свете фонарей он сразу узнал знакомую фигуру судмедэксперта.
— Ефим Ильич, — окликнул он в приспущенное окно.
Старик встрепенулся, узнал его и засеменил к машине.
— А я, признаться, забыл про наш уговор, — сказал он, усевшись рядом с Никитой.
— Куда прикажете: универсам, гипермаркет?
— Сегодня у меня выходной. Все закупил вчера.
— Значит, малым ходом на Березовый бульвар?
— Именно малым ходом. Ведь ты не затем приехал сюда, чтоб отвезти меня домой. Выкладывай, что тебя интересует.
— От вас ничего не скроешь, Ефим Ильич. Не перестаю удивляться вашей проницательности.
— Давай без лишней риторики, Никита, — поморщился судмедэксперт. — У меня и так был тяжелый день. Ну так?
— Ефим Ильич, что вы думаете об убийстве Василия Рогова?
— Думаю, преступник был совсем не дурак, — не спеша ответил судмедэксперт. — Он ловко пытался замаскировать убийство под несчастный случай.
— Ну да! Пожар из-за непогашенной сигареты, — подхватил Никита.
— И не только. Плюс к этому, я думаю, он сознательно сдвинул кровать покойного как раз под балку. Это было видно по царапинам на полу.
— Почему вы не следак, Ефим Ильич?
— Предпочитаю тишину лабораторий.
— Жалко. Потеря для следственного отдела.
— Не льсти, Никита. Ты знаешь, я этого не люблю.
— Больше не буду. А сдвинул он кровать под балку, чтобы, прогорев, она размозжила Рогову череп!
— Именно. Но это не все, — продолжил Ефим Ильич. — Ты не был в доме, а я там был. И должен сказать, в нем все перевернуто вверх дном.
— Преступник что-то искал. Вот только нашел ли он это? Вот в чем вопрос. Как вы думаете, Ефим Ильич, удалось ему это найти?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю.
— Придется поискать самому.
— Насколько я знаю, дом Рогова опечатан.
— Помимо двери есть окно.
— Вот что значит частный детектив. Ему законы не писаны, — улыбнулся Ефим Ильич.
— Зато в полиции на следователя работает целый штат сотрудников, — парировал Никита.
— Не могу с этим не согласиться, — сказал Ефим Ильич и, глядя в окно, добавил: — Вот мы и приехали.
Никита остановился у подъезда.
— Большое вам спасибо, — сказал он, протянув руку Ефиму Ильичу.
— За информацию?
— Нет, не за это. За ваше доброжелательное ко мне отношение.