— Едем. Я подброшу тебя домой, — сказал Сергей.
Возле дома Никита купил свежий номер «Вестника» и удивился его новому формату. В нем стало больше страниц, отведенных под рекламу, и видное место в ней занимал универсам Лагоева.
— И не только в твоем «Вестнике», — сказала Светлана, когда Никита показал ей газету. — Он стал донором еще одного таблоида.
— С чего бы это?
— Кто ж его знает, — равнодушно отозвалась Светлана.
Она была вполне счастлива своей жизнью и браком с Никитой. Одно огорчала ее. Если раньше он делился с ней новостями, большей частью почерпнутыми из слухов, ходивших в редакции, и потом вечером они сопоставляли их с тем, что было известно ей, как сотруднице управы, и таким образом узнавали о потаенной жизни города, столь интересной для всех, — то теперь на эти посиделки Никита наложил табу, ссылаясь на служебную тайну. Однако Светлана не слишком на это досадовала, уверенная в том, что рано или поздно все вернется на круги своя.
Она приготовила ужин на кухне и, когда Никита сел за стол, спросила:
— Как день прошел?
— Светик, следствие закончится, я тебе все расскажу.
— Это я уже слышала. Но только не забывай, что я за тебя волнуюсь. И потому будь готов каждый вечер услышать один и тот же вопрос.
Капли камень долбят, понял Никита и сказал вслух:
— Завтра, Светик, завтра.
— Ладно, ешь.
Этот раунд остался за ним, и Никита принялся за ужин.
Придя на следующее утро на работу, он увидел у себя на столе записку: «У Корзина. Будь на месте».
«А где еще мне быть?» — подумал Никита.
Он простоял у окна полчаса, выстраивая версии, прежде чем от Корзина вернулся Сергей.
— У меня две новости, — сказал он, войдя в комнату.
— Одна плохая, другая хорошая.
— Ты не поверишь: обе хорошие.
— Начни с лучшей.
— Гусев забрал заявление и готов идти на мировую.
— С чего бы это?
— Не хочет поднимать волну.
— Ну да, конечно, — рассмеялся Никита. — Не хочет оказаться в СИЗО. Оттуда ему не смыться.
— Думаешь, он хочет дать деру?
— А то нет?
— Не дадим.
— Что за вторая новость?
— Нашлись твои обидчики в «Русской сказке». По фотороботу их опознал участковый одной деревни недалеко от города.
— Так едем туда?
— А то нет, — сказал Сергей, надевая куртку. — Только сначала автозаком отправим Гусева в СИЗО. Пока не смылся. А потом к твоим обидчикам.
— Кто они? — спросил Никита, когда они вышли в коридор.
— Двоюродные братья. Витька Орешкин и Борька Коровин. Кстати, на обоих висит условный срок.
— За что?
— Летом к ним в деревню на танцульки приезжал самодеятельный ансамбль, и они по пьянке поколотили музыкантов.
— Вот и неси культуру таким уродам.
— Едем к Гусеву.
Когда Гусеву объявили, что его переводят в СИЗО, на его лице отразилось полное смятение.
— Но я же отказался от претензий к полиции! — воскликнул он, овладев собой.
— А у полиции претензии к вам остались, Владимир Михайлович. И потом, не все же вам валяться на больничной койке. Пора сменить ее на нары.
Во дворе больницы Никита с Сергеем бережно взяли Гусева под руки — самостоятельно он идти не мог или не хотел — и усадили в автозак. Когда за ним захлопнулась дверь, архивариус беспомощно сел на лавку и обхватил голову руками.
— Теперь к кузенам.
По словам участкового, дом братьев стоял на отшибе, и найти его будет легко.
Так оно и оказалось. О их приезде известил тощий пес на привязи.
— Чего вам надо? — спросил Витек, высунувшись в распахнутое окно. Его братан торчал в другом окне и, прищурившись, рассматривал идущих к дому Никиту и Сергея.
— Да это он, Витек. Точно я тебе говорю, — воскликнул Борька. — Тикать надо.
— Я вам тикану, — сказал Сергей и, схватив Витька за рубашку, вытащил его из окна.
— Он за сортир посчитался с нами, — заверещал тот, сидя на земле. — А свидетелей не было. Дело не пришьешь.
Никита с Сергеем переглянулись и рассмеялись.
Да, видно, суд для них не прошел даром. Там они узнали, что в нем свидетели дают показания для подтверждение содеянного.
Борька не терял времени. Он выбежал на помощь братану с колом наперевес.
Сергей достал пистолет.
— Угомонись.
Борька повертел головой и опустил кол. Он едва держался на ногах и, потеряв опору, упал на землю. Витек тоже не мог встать без посторонней помощи. Сергей с Никитой за шкирку ввели братьев в дом. Те рухнули на табуретки возле стола, на котором стояла бутыль самогона и лежала закусь: квашеная капуста, соленые огурцы и чугунок с остывшей картошкой. На полу валялась пустая банка из-под свиной тушенки.