Главврач снял очки, протер линзы носовым платком, водрузил их на прежнее место и внимательно посмотрел в бледное лицо пациента.
— Почему вы уверены, что я вам не поверю?
— Почему? Потому что я не сомневаюсь в том, что вы заодно с членами так называемой медицинской комиссии. Медик всегда на стороне другого медика. Моя бывшая супруга со своим хахалем хорошо заплатили членам медкомиссии. В этом я нисколько не сомневаюсь. Иначе бы я не оказался в вашей психушке.
— Версия достойная внимания, — кивнул главврач, — продолжайте.
— Повторяю, что все, что написано в бумагах этого дела, бред сивой кобылы.
— У вас, Иван Степанович, есть доказательства, подтверждающие вашу версию?
— Доказательства?! — горько усмехнулся Иван Степанович. — Доказательства — это вся моя жизнь, мое безупречное поведение. Алкоголь я вообще не употребляю и тем более наркотики. До сегодняшнего дня я вел здоровый образ жизни. Если бы не эта курва, извините за ненормативную лексику, я бы не сидел сейчас перед вами, как последний придурок.
— Курва — это кто?
— Бывшая моя жена. Звали ее Люся, но теперь она предпочитает, чтобы ее называли Люсьен. Сейчас она жена олигарха Роберта Львовича. Вот такой грустный сюжет, уважаемый Сергей Петрович. Люсьен и упрятала меня сюда. Против больших денег я ничего не мог сделать. Все лживые обвинения меня в психической неполноценности и продажный суд вспоминаю, как кошмарный сон. Я дорого заплатил за свою наивность, доброту и отзывчивость к людям. В итоге — утратил веру в человечество. Жестокое время наступило, Сергей Петрович. Понятие совесть забыто, погоня за деньгами вынуждает людей лгать и даже совершать преступления.
Главврач пошевелил густыми бровями, сосредоточился. Он поймал себя на мысли, что перед ним сидит, вероятно, не психически больной человек, а просто нервный, у которого произошла семейная драма. Стоит упомянуть, что интуиция еще не подводила Сергея Петровича. И он решил несколько углубиться в обсуждаемую тему.
— Значит, Иван Степанович, в наше учреждение вас упрятала, как вы выразились, курва, то есть ваша супруга Люся? Осмелюсь предположить, что, возможно, в основе вашей драмы лежит любовь? Расскажите подробнее о ваших трениях с супругой. О том, чего ист в данном деле. С профессиональной точки зрения мне это небезразлично. Ведь наша дальнейшая судьба зависит в некоторой степени и от меня, как главного врача данной психиатрической лечебницы. Ну а насчет вашего намека в мой адрес на взятку, вы погорячились. Взяток я не беру. К слову, никто их мне не предлагает и не может предложить. Здесь особая система контроля со стороны Хозяина этой клиники. Он хорошо мне платит, и, буду откровенным, я держусь за это место. Вот так, голубчик.
— Извините, — вздохнул Иван Степанович, — тут я, наверное, погорячился. Нервы. Извините.
— Извинение принимается, — кивнул главврач. — Ну а как насчет любви? Полагаю, что вокруг этой вечной темы у вас все и закрутилось? Или я ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь. Виной всему действительно была любовь. Страстная любовь. Не буду вдаваться влетали, но в общих чертах дело было так. Влюбился я в Люсю с первого взгляда. Втрескался, как говорится, по уши. Трудно было не влюбиться в блондинку необыкновенной красоты: фигурка, как у балерины, большие призывные глаза притягивали к себе чистой голубизной. Я просто был очарован этим, как мне казалось, небесным созданием. Но что было спрятано в глубине души этой красавицы, я не знал и не задумывался об этом. Словом, влюбился — и понеслось. Я готов был все ей отдать. И отдал. Мне досталась от родителей пятикомнатная квартира на Кутузовском. Долго не раздумывая, я переоформил квартиру на Люсю, а затем передал ей и контрольный пакет акций на магазин автозапчастей, которым я владел. Этот магазин приносил довольно ощутимый доход. Я желал одного — чтобы моя любимая Люся никогда ни в чем не нуждалась. Сейчас-то я понимаю, каким придурком был в то время. Теперь ничего не изменишь. Как говорят, близок локоть, да не укусишь.
— Ваше поведение кажется мне довольно странным, — хмыкнул главврач. — Скажите, ваша жена настаивала на передаче все собственность квартиры и магазина автозапчастей?
Иван Степанович вздохнул и отрицательно качнул головой.
— Официально Люся не была моей женой. Мы жили в гражданском браке. А квартиру и магазин я оформил на нее по собственной инициативе. Люся же об этом не просила. Правда, однажды, вроде шутя, она обронила: «Ванюша, вот разлюбишь ты меня, и окажусь я на улице. И некуда мне будет податься. Ведь я сирота, детдомовская». Я тогда успокоил ее и поклялся, что буду любить до гробовой доски. Документы на недвижимость Люся приняла без возражений, с большой благодарностью и в свою очередь поклялась мне в вечной любви.