— Но это же самый настоящий, спланированный кем-то произвол?! — возмутился Иван Степанович. — Выходит, что оба мы попали сюда по беспределу. Получается, что в некоторых местах нашей страны еще бытует верховенство Власти и Денег над Законом.
— Не всегда, не везде, но случается, — печально кивнул Драматург. — Нам с тобой преподали урок — чиновникам от власти и людям с толстыми кошельками дорогу лучше не переходить. У кого есть власть — у того нет чести.
— Что же нам делать?
— Что делать? Одно скажу — не сдаваться. Бороться с подонками всеми способами, но умно, поэтапно. Ближайшая наша задача — приобрести свободу. Потом думать о следующем шаге. В стенах этого учреждения у нас руки связаны. У меня, Ванюша, до медицинской комиссии осталось всего десять дней. Здесь каждые полгода происходит медицинское переосвидетельствование пациентов клиники. Я надеюсь, что меня выпишут. Ведь я чувствую себя совершенно здоровым человеком. Думаю, что наш Папа, то есть главврач Сергей Петрович, примет решение в мою пользу. Он показался мне довольно порядочным человеком.
— У меня о Сергее Петровиче сложилось такое же мнение, — с глубоким вздохом промолвил Иван Степанович. — Тебе хорошо, скоро выйдешь на свободу, а мне предстоит куковать здесь целых полгода. Не знаю, выдержу я или нет.
Драматург пересел к Ивану Степановичу и обнял его за плечи.
— Не переживай, Ванюша, если я окажусь на свободе, то и тебя вытащу. Слово даю.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Иван Степанович. — Но, знаешь, мне главврач говорил, что на медицинской комиссии не только его мнение решает судьбу пациента. Наверное, результат будет зависеть от тех людей, которых пришлет начальство.
— Возможно, — задумчиво согласился Драматург. — Этого я и боюсь. Посмотрим. Не будем загадывать. Всему свое время.
Посмотрев на часы, Драматург заметил:
— Сейчас по радио объявят: «Всем в процедурный кабинет для приема лекарств». Не забудь, Ванюша, о чем я тебя предупреждал. Но будь осторожен. В туалетах тоже установлены видеокамеры.
— Я буду хитер и осторожен, как койот, — заверил Иван Степанович. — Понимаю, что на кону наша свобода.
Через несколько минут в динамике, укрепленном над дверью палаты, что-то щелкнуло и раздался строгий женский голос: «Внимание, всем проследовать в процедурный кабинет своего этажа для приема лекарств. Советую не опаздывать. Ведь никто не хочет быть наказанным?»
— Это говорила Росомаха, — обронил Драматург, выходя с Иваном Степановичем в коридор. — Суровая женщина, но красивая.
— Кто она? И почему Росомаха?
— Дежурный врач по нашему этажу. А прозвище ей дали за ее звериный характер. Кстати, обращаться к ней нужно — госпожа доктор. К тому же сначала желательно спросить у нее разрешение на обращение.