— Приходилось, — кивнул Драматург. — И что тебя особенно трогает в этой действительно замечательной пьесе?
— Я же говорил, особенно концовка пьесы. Помнишь, как все уходят и сцена становится пустой. Слышно, как на ключ запирают все двери, как потом отъезжают экипажи. Становится тихо. Среди тишины раздается глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно. Слышатся шаги. Из двери, что направо, показывается слуга Фирс. Он, как всегда, в пиджаке и белой жилетке, на ногах туфли. Он болен. Фирс подходит к двери, трогает ручку. Заперто. Уехали… Он садится на диван и с грустью говорит: «Про меня забыли… Ничего… я тут посижу…» И озабоченно вздыхает: «А Леонид Андреевич небось шубы не надел, в пальто поехал… Я-то не поглядел… Молодо-зелено!» Фирс бормочет что-то, чего понять нельзя. Потом говорит более внятно и тоскливо: «Жизнь-то прошла, словно и не жил». Ложится и вздыхает: «Я полежу… Силушки-то у тебя нету, ничего не осталось, ничего… Эх ты… недотепа!..» И лежит забытый слуга на диване неподвижно. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву, вырубая вишневый сад…
Иван Степанович замолкает и вытирает повлажневшие глаза рукавом больничной пижамы. Через короткую паузу севшим голосом добавляет:
— Вот так хозяева жизни относятся к простым людям. Всегда так было, и сейчас ничего не изменилось.
— Это верно ты подметил, — согласился Драматург. — Такова природа человеческого общества. А ты, Ванюша, очень чувствительный человек и мыслящий. Такие люди, как ты, чаще других становятся пациентами психиатрических лечебниц. Извини, обидеть я тебя не хотел. Просто высказал свои соображения вслух.
— Я не обиделся, — вяло улыбнулся Иван Степанович. — Ты прав, меня до глубины души трогает несправедливость одного человека к другому, равнодушие людей к совершаемому злу, если оно происходит даже в отношении посторонних людей. А некоторые живут по принципу — моя хата с краю, я ничего не знаю. Не понимаю я таких людей…
— Равнодушие, говоришь, — подхватил Драматург, — мне приходилось немало видеть равнодушных людей. Я даже на эту тему написал пьесу под заголовком «Беспородный». Эту пьесу напечатали в журнале, но не уверен, что ее возьмет к постановке какой-нибудь театр.
— Расскажи содержание пьесы, — оживился Иван Степанович, — интересно послушать от самого писателя-драматурга.
— Ну, насчет писателя-драматурга — это слишком, — слегка смутился Драматург. — Если сказать, начинающий писатель, то это еще можно принять. Но раз тебе интересно, я готов рассказать и узнать твое мнение о моем творении. Тем более у нас имеется немного времени до начала вечерней приборки.
— Какой приборки?
— Мокрой. В палатах.
Иван Степанович задумчиво улыбнулся и почесал затылок.
— Понимаешь, дорогой мой писатель, когда мы заговорили о пьесах, я на некоторое время забыл, что нахожусь в психиатрической больнице.
— Ничего удивительного, — сочувственно обронил Драматург, — твои добрые мысли отодвинули в сторону тревожные негативные раздумья. Это говорит о том, что добро в конце концов всегда возьмет верх над злом.
— Это радует. Давай о твоей пьесе. Больше перебивать не буду.
Драматург кивнул и наморщил высокий лоб.
— Пьеса «Беспородный» в одном действии. Я даже наизусть помню действующих лиц. Тебе их перечислить?
— Конечно, и обрисуй, пожалуйста, как они выглядят. Ты будешь рассказывать, а я представлю себе, что нахожусь в театре.
— Хорошо, — улыбнулся Драматург. — Ну так вот, дорогой мой зритель, действующие лица пьесы следующие. Нельсон, старый одноглазый беспородный нес. Клюкин Наум Горлеич, недавно избранный новый мэр небольшого провинциального городка Н., мужчина упитанный, с тройным подбородком, с властным выражением лица, в блестящем костюме, хозяин черного «Майбаха». Квакин Макар, водитель «Майбаха», худой, суетливый мужичок с угодливой улыбкой на узком лице. Ряшкина Ирма Леонидовна, грузная бойкая женщина средних лет, хозяйка мясного павильона местного рынка. Метелкин Аркадий Ефимович, заместитель начальника департамента строительства и архитектуры мэрии, элегантный молодой мужчина в светлом дорогом костюме. Лисичкина Анжелика, крашеная блондинка лет тридцати пяти, владелица «Салона красоты», резко пахнущая импортным парфюмом. Филиппов Авдей Спиридонович, круглый, словно колобок, мужчина в возрасте, скорняк. Свистунов Василин, подвыпивший мужчина в открытом окне третьего этажа. Матрена Степановна, сердобольная старушка с тросточкой в руке. Зайцева Агнесса Устиновна, страстная любительница кошек. Денис и Олег, друзья, подростки двенадцати-тринадцати лет. Смирнов Сергей Андреевич, безногий инвалид-колясочник, житель однокомнатной квартиры на первом этаже «хрущевки». Вот и все действующие липа.