н но для него происходит то, от чего Бочкин хватается за сердце. Как гром среди ясного неба возле него раздается знакомый голос. Этот голос принадлежит соседу по этажу пенсионеру Демьяну, живущему в однокомнатной холостяцкой квартире. Демьян, посмотрев на бывшего судью с недоумением и испугом, говорит ему: «Гордей Лукич, кого это вы тащили вниз? Вроде как в стельку пьяного?» Бочкин с разыгранным удивлением отвечает: «Демьян, тебе, нетрезвому, показалось. Иди, проспись». Демьян обижается и отвечает: «Да не пил я сегодня. Ушел с ночного дежурства перекусить. С собой жратвы забыл взять. Если не секрет, что произошло? Слышу — что-то шуршит на площадке. Глянул в глазок, а там вы пьяного тащите вниз». Решение у бывшего судьи созрело мгновенно. Бочкин, озираясь по сторонам, шепчет соседу заговорщическим тоном: «А ты что, Демьян, не в курсе?» Демьян, тоже понизив голос, спрашивает: «Не в курсе чего?» Бочкин говорит ему тревожным голосом: «Возле нашего дома собралась целая компания обкуренных наркоманов. Драку между собой устроили. А этот избитый наркоман, которого я убрал с нашего этажа, расположился на ночлег возле двери моей квартиры». Демьян предполагает: «Наверное, дозу не поделили, вот и разодрались. Такие разборки среди наркоманов — обычное дело». Бочкин осуждающе вздыхает: «Ты нрав, сосед, — обычное дело. Я вот что подумал, а вдруг этот избитый наркоман, который разлегся панашей площадке у моей двери, скончается? Наедут полицейские, начнутся допросы. Всех соседей, живущих на нашем этаже, начнут трясти, в полицию вызывать. Нам нужны эти проблемы?» Демьян, как огня боявшийся полиции, испуганно отвечает: «Нет, не нужны. Как хорошо, Гордей Лукич, что вы убрали его с нашего этажа. Мне не хотелось бы общаться с полицейскими, я их боюсь». Бочкин с наигранным испугом спрашивает: «А наркоманов не боишься?» Демьян придвигается к двери своей квартиры и шепчет: «А наркоманов еще больше боюсь. Это непредсказуемые субъекты. Они на все способны». Бочкин подталкивает Демьяна в его квартиру со словами: «Это верно. От наркоманов можно любой пакости ожидать. Могут ограбить и даже убить. Как же ты будешь сейчас возвращаться на свое дежурство? Их целая дюжина собралась возле нашего дома. Совсем недавно, наверное, после того, как ты пришел домой». Демьян вздыхает огорченно и просит совета: «Как же быть, Гордей Лукич? Мне обязательно надо вернуться на работу, а то уволят. А подработка мне нужна. На мою пенсию трудно выжить». Бочкин отвечает дружески: «Подожди, не переживай. Может, они уже разошлись? Пойдем посмотрим. Из твоего окна подъезд хорошо просматривается». В следующую минуту они на цыпочках проходят на кухню квартиры Демьяна и подходят к окну. Демьян предварительно выключает свет. Бочкин шепчет: «Открывай окно и смотри на тротуар у подъезда». Демьян открывает окно, смотрит во двор и шепчет Бочкину: «Ничего не вижу. Темнотища». Бочкин обнимает соседа за плечи и тихо говорит: «Я. кажется, вижу. Целая компания сидит на корточках. Ты присмотрись — увидишь». Демьян высовывается из окна больше, и в этот момент бывший судья подхватывает его за щиколотки и, резко дернув вверх, выбрасывает соседа-свидетеля из окна. Следует короткий вскрик. Удар об асфальт. Тишина. После этого Бочкин вытирает свои следы на полу, оставляет окно открытым и покидает квартиру наивного соседа. Он прикрывает за собой дверь, обхватив дверную ручку носовым платком, забирает на площадке швабру и возвращается в свою квартиру. С минуту он стоит в коридоре, размышляя о содеянном. Через некоторое время достает из холодильника целую бутылку водки, протирает ее полотенцем, стирая свои отпечатки пальцев, надевает матерчатые перчатки и, крадучись, спускается на первый этаж, потом выходит на улицу и осматривается, как квартирный вор. Убедившись, что никого вокруг нет, выливает бутылку водки мертвому Демьяну в рот и закидывает пустую бутылку в кусты. Озираясь по сторонам, он окончательно возвращается в свою квартиру, направляется к креслу и произносит вслух: «Все, прямых улик нет. Пусть теперь кто-нибудь попытается доказать мою вину на косвенных. Собственно, и косвенных-то нет, и мотивов нет. Кто подумает на бывшего заслуженного, теперь больного судью, астматика, еле переставляющего ноги?! В такой ситуации, я вам скажу, важно не физическое состояние организма, а дух, сила воли». Фильм еще не закончился. Гордей Лукич располагается в кресле поудобнее и продолжает вслух, с легким вздохом: «Жаль, что помешали. Много интересных моментов пропущено. Но, ничего, как раз начинается мой самый любимый эпизод — Шарапов внедряется в банду Горбатого». На лице бывшего судьи появляется довольная улыбка. Этим и заканчивается пьеса. Что скажете господа-коллеги?