— Может быть, простая случайность?
— Возможно, тогда мне хотелось бы исключить случайность из дознания.
— Хорошо, я телефонирую хозяйке завода. Хозяйке, — повторил Игнатьев. — Как вы занимаетесь заводом, если не знаете, что после смерти основателя всю недвижимость, в том числе и завод, унаследовала Вирджиния Ивановна?
— Мне казалось, что она уехала в начале войны во Францию.
— Нет, дорогой сыщик, госпожа Сан-Галли вернулась назад и проживает в том же доме, что и раньше, Литовский проспект, дом шестьдесят.
— Николай Константинович, откуда такие сведения?
— Вирджиния Ивановна приходится крестной матерью моей жене.
— Простите, Николай Константинович, но мне очень нужно содействие директора завода.
— Я поговорю с госпожой Сан-Галли и попрошу, чтобы она прислушалась к вашей просьбе.
— Благодарю.
— Это все?
— На сегодня — да.
— Жду результата. — Генерал положил телефонную трубку на аппарат.
Механический завод начинался в 1853 году с маленькой мастерской, в которой работали двенадцать слесарей, изготавливая кровати, камины, металлическую посуду. Но благодаря хозяйственной хватке Франца Карловича к концу пятидесятых годов число рабочих дошло до тысячи человек, а завод расширился за счет покупки незастроенных соседних участков Яковлева-Кудрявцева и Блохина. За территорией завода, на участке, примыкающем к Николаевской железной дороге, он построил школу и двадцать два дома для рабочих и их семейств, снабдив дома водопроводом и керосиновым освещением. Когда в 1905 году министр внутренних дел князь Святополк-Мирский, пригласив Сан-Галли к себе, спросил, почему его рабочие не волнуются, когда на других заводах беспорядки, тот мог ответить, что его, как он называл, «колония» действует, как бочка с маслом, вылитая на бушующее море.
Так было и в семнадцатом, когда февральские события охватили столицу. Рабочие механического завода Сан-Галли не присоединились ни к забастовкам, ни к демонстрациям, ни «каким-либо протестам. Продолжили работать, и хотя заказы пошли на убыль, можно было выжить.
В последнее время завод возвратил всех рабочих и набирал обороты, невзирая на продолжавшуюся войну.
Для визита к госпоже Сан-Галли Аркадий Аркадьевич заехал домой переодеться в более подходящую для этого случая одежду: костюмную пару, белую сорочку и галстук. Все-таки приходилось ехать не к простой мещанке, а к госпоже, занимающей определенное место среди богатых хозяев столицы.
Вирджиния Ивановна оказалось дамой то ли под шестьдесят, то ли под семьдесят лет, невысокого роста, с худощавым вытянутым лицом, на котором проступали следы прожитых десятилетий. Волосы редкие, но аккуратно уложены. Ни намека на английскую чопорность. Приняла она Кирпичникова, сидя в глубоком кресле. На лице появилась улыбка.
— Давно я не принимала в своих апартаментах молодых мужчин. — На лице женщины вспыхнули, как у юной курсистки, щеки.
Аркадий Аркадьевич поздоровался и представился.
— Николай мне о вас говорил и просил посодействовать в одном важном деле.
— Буду премного благодарен.
— О деле он мне ничего не сказал. До чего же вы, мужчины, любите всякие тайны и секреты, словно от них зависит дальнейшая жизнь.
— Может быть, и так. — Теперь настала очередь улыбнуться начальнику уголовного розыска. — Но, я думаю, вам, Вирджиния Ивановна, я могу всецело доверить наши тайны.
— Упаси бог, — отмахнулась госпожа Сан-Галли, — мне со своими бы разобраться, не то что с чужими. Так чем я могу помочь?
— Я понимаю, что тайна покупателя священна, но подолгу службы я просил бы вас об одном одолжении…
— Аркадий Аркадьевич, бросьте вы политесы, говорите прямо.
— Мне нужен список покупателей ваших сейфов, находящихся в столице.
— Список, говорите? Уж не связана ли ваша просьба с той волной ограблений, начавшейся в столице четыре месяца тому?
— От вас невозможно ничего утаить.
— Значит, — Вирджиния Ивановна на миг умолкла, обдумывая сведения, — вскрываются сейфы моего завода?
— Да.
— Значит, появился умелец. Вот его бы я взяла на службу. — Улыбка стала не такой приветливой, скорее задумчивой.
Госпожа Сан-Галли взяла с журнального столика колокольчик и позвонила. На зов явилась девушка в синем платье.
— Анна, позовите Арнольда Маркусовича и скажите, чтобы поспешил.
Девушка сделала книксен и удалилась.
— Мне крайне неприятно, что рекламируемые моей фирмой сейфы вскрываются, как железные ящики. Репутация нашей фамилии не становится привлекательнее. Досадно.