Пашка-Бык второй день заливал водкой потерю друга. Глаза налились кровью, правый подергивался, словно у больного, и слышался скрип зубов. Он что-то тихо шептал, щурил глаза и иногда грозил в пустоту кулаком.
Жили участники банды подвое, теперь же Пашка остался в одиночестве. Жалости к безвременно усопшему товарищу не чувствовал, хотя что-то внутри при воспоминании замирало и сдавливало в левой стороне груди. Столько лет вместе, что и не припомнить сколько. И всегда Ваньша оставался напарником, который не только закрывал спину, а и брал вину за двоих на себя. Теперь стало пусто, подступала к горлу горечь. Хотелось всадить главарю нож в сердце, но время не пришло. С другой стороны, Лупус (странное имя!) говорил же всегда: «Господа! Мы не живодеры, и поэтому нам надо тихо взять деньги, не привлекая к себе внимания. Сыщики с большим усердием ведут дела, где пролита кровь, поэтому нам нельзя ее проливать. Пока суд да дело, мы уже упорхнем в Москву, Киев или Одессу».
Но Ваньша не сдержался и нарушил приказание не трогать ни в чем не повинных людей. Вот и поплатился своей глупостью. Однако нельзя спускать главарю крови друга, на первый раз мог бы только предупредить и лишить доли при дележе. А он…
Сергей Павлович присел на стул и протянул акт вскрытия тела Петрова. Аркадий Аркадьевич пробежал глазами бумагу, затем начал читать более вдумчиво, останавливая взгляд на каждой строке.
— Четырехгранное лезвие? — толи спрашивал, толи утверждал начальник уголовного розыска. Громов так и не смог понять. — Получается, штыком?
— Получается, что так.
— Главарь шел с винтовкой на встречу с перекупщиком, как его? — Кирпичников щелкнул пальцами в воздухе.
— Вареным, Ильей Стоголовым, — поправил себя начальник первой бригады.
— Но такого не может быть?
— Паршин сказал, что человек, за которым отправился Ваня, в руках нес трость.
— Старое доброе оружие против разбойников, стилет в трости. Нажимаешь на выступ у ручки, и ладонь сжимает опасный клинок.
— Там на Литейном проходные дворы. Ваня, видимо, поторопился и под аркой столкнулся лицом к лицу с нашим главарем. Тот догадался, что следят за ним, и…. не стал мешкать.
— Видимо, так все и произошло. Сколько лет Петрову… было?
— Двадцать три.
— Теряем таких молодых, еще не оперившихся юнцов. Ладно на фронте, в бою, это я понимаю, но здесь, в городе, далеком от линии фронта? И мы который месяц не можем выйти на след, словно бандиты не люди из крови и плоти, а самые настоящие призраки. Стыдно, Сергей, стыдно.
— Аркадий…
— Не надо, — Кирпичников поморщился, словно от боли, — я сам во многом виноват. Надо было придерживаться довоенного закона о приеме на службу лиц, достигших двадцатипятилетнего возраста.
— Не вини себя, два года не такая уж и большая разница.
— Существенная, — покачал головой Аркадий Аркадьевич, — надо в уголовный розыск брать солдат и офицеров, прошедших через горнило войны. Они понимают разницу между опасностью и спокойным течением жизни. Не подставлять будут голову под пули и ножи, а думать и строить дознание, хотя бы на шаг вперед опережая преступников.
— Паншин говорит, — Сергей Павлович перевел разговор на другую тему, — человек, за которым следовал Петров, возрастом от тридцати до тридцати пяти, волосы короткие.
— Но он же был в шляпе? — перебил Кирпичников.
— Совершенно верно, но длинные волосы заметны из-под шляпы. Военная выправка. Значит, служил или окончил водное заведение лет десять-пятнадцать тому.
— Эго нам ничего не дает, — покачал головой Аркадий Аркадьевич, — таких заведений по России не счесть. Хотя можно предположить, что жил долго в столице и знает всех ограбление лично.
— Ты думаешь, что тогда ему не нужны наводчики? — подхватил мысль начальника Громов.
— Именно.
— Я, конечно, попробую проверить, в каких обществах, клубах могли встречаться хозяева сан-галл невских сейфов, но… — Громов пожал плечами, — но сомневаюсь, что будет у меня хоть какой-то результат.
— Ты же знаешь, Сергей, нам отступать некуда, пролита кровь троих, если считать и бандита.
— Я понимаю. — Начальник первой бригады положил перед Кирпичниковым бумагу.
— Что это?
— Не знаю, верна ли моя мысль, но предположим… — Сергей Павлович умолк.
— Не томи.
— Я проверил по карте, справочнику столицы. Между домом Вареного, где Петров начал следить за подозрительным человеком, и местом, где Ваню настигла смерть, находятся гостиницы и меблированные комнаты, в которых сдают жилье на небольшой срок.