За долгие годы скитаний Чернявенький привык проверяться. Окинул внимательным цепким взглядом окружающие дома, потом медленно прошелся по каждому прохожему на улице. И только после осмотра двинулся к улице Жуковского, чтобы там взять извозчика и направиться на Царскосельский вокзал. Шел медленно, останавливался почти у каждой витрины и рассматривал отражения. Что-то тревожило, но что — понять не мог. Никто не преследовал, но опасность теснила грудь. Пора завязывать со столичными сейфами, и так потеряно много времени.
Лупус осмотрелся и прикрыл за собою дверь. На лестнице никого не было. Ни скрипа дерева, ни шуршания одежды, ни затаенных шагов. Тишина.
Главарь вышел из подъезда и, не торопясь, проследовал через двор к воротам. Там стоял дворник, отошедший в сторону и приподнявший за козырек картуз. Вроде бы как поздоровался. Лупус только скользнул по нему взглядом и направился дальше. Решил поворачивать не налево, к Екатерининскому, а направо, в Столярный и Казначейскую. Пусть дольше, но зато искать будут там.
— Не заскучали? — Главарь придвинул стул и тяжело опустился на него, быстрый шаг давал себя знать.
Анна быстро взглянула на Лупуса и тут же опустила глаза, ie хотела встречаться взглядом.
— Я без вашего ведома заказала еще вина. Вы не против?
— Отнюдь. — Мужчина улыбнулся бескровными губами и только сейчас почувствовал, как дрожат ладони и по спине ползет ручейком холодный пот. Только сейчас осознал, что чуть не совершил большую ошибку, поставив все дело под удар. Только теперь начал задумываться о том, что уголовный розыск раскинет сети и будет бить копытом, как ретивая лошадь, чтобы найти убийц трех сотрудников. Но то, что сделано, не повернуть вспять. Надо подстраиваться под обстоятельства. Конечно, можно забрать похищенное золото, деньги и драгоценности и направиться в Финляндское княжество, чтобы перейти границу и оказаться на свободной от предрассудков земле — Шведском королевстве.
Лупус хотел налить в фужер вина, но не стал. Боялся расплескать и показать, как дрожат руки.
Где-то на эстраде грянул оркестр, и раздалось женское сопрано, приглушенное стенами кабинета.
— Ваше лицо, Анна, мне знакомо, но, увы, не могу припомнить, где вас встречал ранее?
На щеках женщины заалели пятна.
— Прошлое кануло в Лету, — подбирала слова женщина, потом поднесла ко рту фужер и пригубила. — Его, к сожалению, а может быть, и к счастью, не вернуть.
— Да, вы правы, время не воротить вспять. Но хотелось бы?
— Я не задумывалась об этом.
Федькина забрали на Офицерскую и посадили в камеру одного, чтобы не смог ни с кем поговорить или передать на волю весточку.
Кирпичников по приезде в уголовный розыск пригласил в кабинет Громова, некоторых его сотрудников, своего заместителя Кунцевича. Необходимо было решить, что делать дальше.
Когда все расселись вокруг длинного стола, одним концом упиравшегося в дубовый, за которым работал начальник, Аркадий Аркадьевич осмотрел сидящих, поправил очки и произнес:
— Теперь нам известно, что банда в составе семи человек прибыла в столицу четыре месяца назад, за это время совершила шесть ограблений, один арестован, двое убиты. Предполагаемый член банды находится под нашим наблюдением. Надеюсь, не сумеет ускользнуть от нас, — выразительно посмотрел он на Громова. — Так, Сергей Павлович?
— Постараемся.
— Вы уж постарайтесь. — Кирпичников, хотя допрос про шел плодотворно, испортил себе настроение. — О главаре известно немного, но в то же время немало. Бывший офицер, вышедший в отставку то ли по ранению, то ли по политическим соображениям, то ли дезертировал.
— В феврале прошлого года? — спросил Громов.
— Сказать точно не могу, но скорее всего. Хотя… знать может только наш разыскиваемый, имеющий прозвище Лупус. Хотелось бы у него и спросить, но есть вероятность, что после задержания четвертого участника банды, предположительно Жоржика Чернявенького, остальные сумеют скрыться. А так как в наше время обзавестись новыми документами не составляет большого труда, особенно с тем кушем, какой они взяли, то мы никогда не арестуем оставшуюся троицу — Петьку Билыка, Ваську Нетопыря и самого Лупуса. Какие будут соображения?
Первым поднялся начальник первой бригады.