— Кто сообщил?
— Дворник телефонировал. Он видел хорошо одетого господина, и в нем шевельнулось подозрение. Пошел к квартире, хе проживал Пашка-Бык, а там дверь только прикрыта. Он в квартиру, а на пороге два убитых. Он сразу же сообщил в участок, а оттуда нам.
— Выезжаю, — коротко бросил Кирпичников, и где-то под левой лопаткой кольнуло и стало щекотно внутри, словно кто специально начал играть с сердцем. Никогда так остро Аркадий Аркадьевич не ощущал свою беспомощность. Бандиты шли на шаг впереди или были рядом и видели, чем занимается уголовный розыск.
— Что могу вам, господа, сказать? — эксперт-криминалист поднялся с колен. — Петров и эти двое убиты одним и тем же клинком, как мне кажется. Точнее я скажу позднее, когда проведу вскрытия наших сотрудников.
— Двое не могли справиться с одним бандитом? — спросил, ни к кому не обращаясь, Громов.
Кирпичников осмотрелся, останавливая взгляд на каждой подмеченной детали.
— Видимо, — сказал начальник уголовного розыска с расстановкой, — открыли дверь, один стоял за дверью, револьвер держал в опущенной руке, второй не смог даже пошевелиться, когда лезвие проткнуло одного из них. Потом бандит уперся лезвием в грудь второго. Что-то спросил, получил ли ответ, для нас останется тайной. Лупус, а теперь я уверен, что это был он, проткнул второго и спокойно ретировался, словно ничего не случилось.
Громов молчал, добавить было нечего.
Очередное фиаско.
— Дворник кого-либо постороннего видел во дворе? — спросил Аркадий Аркадьевич.
— Видел, — выдохнул Сергей Павлович.
— Где он?
— Во дворе.
— Пригласи.
Громов в ответ только кивнул.
— Так я у ворот стоял, когда господин в цивильном костюме с тросточкой в руках вышел из двора, — начал рассказывать дворник.
— Как выглядел господин?
— Обычно, — пожал плечами дворник, — костюмная пара, шляпа и тростью помахивал.
— Что, голубчик, я тебе вопросы задавать должен? Сколько лет господину? Лицом какой? Волосы? Усы, борода?
— Гладко брит, прошу прощения, усики такие… ниточкой, глаза строгие, взглянул, словно дырку сделал. Лет под тридцать, — вспоминал дворник, почесывая нос. — Волосы… волосы скорее темные, в шляпе он был, — оправдывался хозяин метлы, — туфли добротной кожи, это я сразу подметил. И вышагивал он, как один наш жилец-офицер, спина прямая.
— Куда он направился?
— Как вышел из ворот, так в сторону Столярного.
— Что еще припомнишь?
— Так боле ничего.
— Опознаешь господина, если тебе предъявим.
— Так точно, у меня на лица память хорошая.
— Вот и отлично. Из посторонних еще кто был здесь?
— Не, только он один.
— Ладно, ступай. Понадобишься, вызову.
Кирпичников прошел в одну из комнат и тяжело опустился на стул. Снял очки и провел рукою по лицу.
— Вот такие, Сергей, дела. За одного бандита платим жизнями трех сотрудников.
— И далеко не худших, — подлил масла в огонь Громов.
— Вот именно, пора ставить точку. Четыре месяца — это большой срок.
— Выслать за Чернявеньким?
Аркадий Аркадьевич сжал несколько раз правый кулак, потом стукнул по колену.
— Рано, — произнес он, понимая, что скоропалительные решения никогда не приносят ожидаемых плодов. — Все-таки рано. Что находится в Столярном? — перевел разговор в другое русло.
— Там могла ожидать нашего Лупуса пролетка или авто.
— Проверь. И неужели никто в доме больше ничего не видел?
— Людей по квартирам я направил, но не надеялся бы на результат. Если кто что и видел, то попросту не обратил никакого внимания. Идет человек по двору с тросточкой, мало ли таких ходит?
— Все-таки. — Кирпичников, несмотря на спокойное состояние духа, был растерян и подавлен. Последние происшествия принимал слишком близко к сердцу, как собственную обиду. Немного подумал. — Сергей, скажи, с какой целью сам главарь посетил одного из членов банды?
— Мало ли причин?
— Понимаешь, у Пашки-Быка убили друга сами же бандиты, вроде бы как за ослушание. Неужели Лупус пришел вызывать сочувствие? Ан нет, мне кажется, что дело идет к финалу и наш главарь начинает избавляться от подельников. Видимо, с самого начала он знал, какова судьба ожидает подручных. Не прост наш офицер, ой как не прост, тем более нам сказал Федькин, что у Лупуса есть наводчица, женщина. Ты понимаешь, что это может быть?
— Я понимаю одно, что не может быть, чтобы женщина одновременно была знакома со всеми хозяевами, управляющими или, наконец, охранниками учреждений, которые они готовились ограбить.