Хотелось поехать к Вене, но боязнь спугнуть банду оставалась, тем более за старым преступником тоже наблюдают.
Громов не во всем слушался начальника уголовного розыска, иногда поступал, как считал нужным для дела. И в этот раз он послал сотрудника к банку, чтобы там, на месте, тот посмотрел, оценил обстановку, определил, появились ли наблюдатели от бандитов.
Агент устроился в доме напротив банка, пришлось договориться с управляющим учреждения, который снизошел до помощи уголовному розыску без звонка свыше. Подумал, что потом можно будет ногой открывать дверь к начальнику.
Сотрудник, лет тридцати, приятной наружности, в чистой, без единого пятнышка, костюмной паре, наблюдал за улицей. Он сразу же заприметил Билыка, суетливого и озирающегося по сторонам. И только потом, когда Петька подошел к Нетопырю и что-то сказал, агент обратил внимание на Ваську. Тот, казалось, был незаметен. Вел себя спокойно, и на него никогда бы не обратил внимания. Обычный рабочий, каких половина столицы, забрел сюда по работе.
После того как Нетопырь и Билык покинули места наблюдения, сотрудник тоже собрался уходить, чтобы доложить Громову результат. Но внутреннее беспокойство не дало уйти с импровизированного поста. В полночь прибыли четверо, среди которых агент узнал дневных наблюдателей и двух новых персонажей: одного — с офицерской выправкой и второго — с налетом аристократизма. Позвонить на Офицерскую было неоткуда, хотел поехать в уголовный розыск, но неожиданно заметил еще одного наблюдателя, таящегося в тени. Пришлось только смотреть и запоминать. Видимо, завершили дело. Сотрудник уголовного розыска только заскрежетал зубами: «Господи, почему ты так немилостив к рабам твоим и не дал задержать бандитов?»
Главарь кивнул бандитам на прощанье и пошел по улице, размахивая тростью и держа в другой руке разбухший от добычи саквояж. Один из бандитов кивнул головой в ночную пустоту, и тень двинулась, сторонясь освещенных лампами и месяцем мест.
Лупус остановился и выбросил папиросу, чертыхаясь, что докурил до мундштука. Но краем глаза поглядывал на субъекта, юркнувшего в тень так ловко, что не ожидавший этого человек не обратил бы внимания.
«Пора кончать с двумя помощничками, — подумал главарь, — заподозрили, конечно, ведь не полные бараны. Чуют опасность, вот и наняли кого-то. Было бы интересно взглянуть кого. Чернявенький тоже с ними заодно или он сам по себе? Нет, наверное, распределились бы и вели меня со всех сторон. Идет за мной один, что это значит? Появился новый персонаж в пьесе «Возьми сейф» или… Такой же бандит, нанятый в столице? Господи, а может, это человек Кошеля? И он всегда был под боком, а я его не замечал? Пока взяли пару сейфов, он не высовывался, теперь же получил приказ найти кассу? Одни вопросы и ни одного ответа».
Тимофеев не догадывался, что раскрыт. Следовал за офицером с осторожностью, хотя иногда и пренебрегал. Себе казался опытным, за год не растерявшим навыков. Потом как-то разом вскипела злость, что он так прячется, ведь может у этого преследуемого забрать саквояж, а при удобном случае узнать, где прячет остальное. Если обещано сто тысяч золотом, то наверняка счет идет на миллионы. Ипполита прошиб пот, он вытер лоб, но холодная струйка побежала по спине. Ничего он, Тимофеев, не теряет, ничего.
Незнакомец свернул к дому, черным силуэтом выделявшемуся на фоне половинки месяца. Ипполит достал из-за пояса пистолет и ступил вслед за офицером, тот стоял перед ним. Тимофеев сунул руку с револьвером за спину, чтобы преследуемый не заметил, хотя было довольно-таки темно и ночная прохлада начинала подбираться к телу.
— Ты кто? — неожиданно вымолвил не ожидавши! встречи лицом к лицу Ипполит, но тут же взял себя в руки.
— Я? — спокойным тоном произнес Лупус. — Прохожий. — Его глаз и выражения лица Тимофеев не видел, но саквояж офицер держал в руке.
Повисла неловкая пауза.
Ипполит скрипнул зубами и ткнул револьвером под ребра незнакомцу. Тот не оторопел, не опустил на землю саквояж, видимо, не понял, что уперлось в его тело.
— Что в саквояже?
Лупус отметил, что обычный грабитель не рассмотрел бы в темноте, что он держал в руке.
— Носильные вещи. Пожалуйста. — Офицер протянул багаж Ипполиту, который хотел перехватить пистолет левой рукой, но не успел. Лупус отпустил ручку саквояжа и правой наотмашь ударил тростью по кисти невольного грабителя. Глаза Тимофеева наполнились слезами от резкой боли, сам он только застонал и подбородком почувствовал острие. — Кто тебя послал?